Петр Филиппов - Я был в расстрельном списке

Когда в обществе происходят тектонические сдвиги, рушатся устои, важно понимать, какие цели преследуют политические противники. Заседания нашего клуба регулярно посещали сотрудники аналитических отделов КГБ. Мы их знали в лицо. Они сидели на задних рядах и писали, писали, писали. Странный был канал связи. Но благодаря их докладным запискам многие наши предложения по решению насущных проблем страны попадали на самый верх бюрократической вертикали. Принесло ли это пользу номенклатуре?

В 1988 году мне пришлось участвовать в странном мероприятии — съезде неформалов. Кто его устроил, кто рассылал приглашения, мне неизвестно. Скорее всего, соответствующее управление КГБ или аппарат ЦК КПСС. То, что съезд организован не демократами, стало ясно только тогда, когда все собрались в московском Доме культуры «Новатор». Актовый зал был заполнен людьми, которые даже своим внешним видом выражали оппозицию советской власти — ни галстуков, ни парадных костюмов. На сцене микрофон, в углу сцены — кинооператор. И нет никого, кто походил бы на организаторов. Избрали ведущего. Он сразу спросил в микрофон: «Кто нас собрал, кто предоставил зал, кто прислал кинооператора и записывает выступления?». Из динамиков прозвучал ответ: «Какая разница? Собрались — обсуждайте!».

После первых же выступлений съезд пошел вразнос. Лозунг «Долой советскую власть немедленно!» к концу дня стал главным. Но я считал, что в тот момент такое требование было и нереальным, и неконструктивным. Одним лозунгом «Долой!» ничего не добьешься. Менять надо не только людей во власти, а всю систему, стимулы, ограничения, меры ответственности, общественные институты. Согласия на сей счет даже среди собравшихся не было.

На вершину власти обычно попадают не самые умные и добрые, а самые настырные, агрессивные. Таковы, к сожалению, врожденные инстинкты и обычаи, по которым строится властная вертикаль. Впрочем, власть портит и порядочных людей. Они, если не изменить порядки, тоже начинают упиваться властью, превращаются в тиранов. История полна такими примерами. Поэтому если политик не предлагает изменений в общественных институтах, не требует реального контроля за высшими лицами в государстве, не добивается системы сдержек и противовесов, то он — «шут гороховый» с корыстными интересами.

Я отстаивал этот тезис. Может быть, поэтому на второй день этой странной встречи зал предложил мне стать председателем собрания и вести дискуссию. Я пытался повернуть ее в конструктивное русло, кое-что мне удалось. И не было страшно, что наши речи записывали люди в погонах. Мы не скрывали своих убеждений.

В Прибалтике набирали мощь антикоммунистические движения — народные фронты. Нам страстно хотелось того же. В ленинградском клубе «Перестройка» оформилась фракция «За Ленинградский народный фронт». Ее сопредседателями были избраны Анатолий Голов, Юрий Нестеров и я. Это и был оргкомитет Ленинградского народного фронта (ЛНФ). По городу развесили листовки с лозунгами создаваемого движения. По утрам их срывали инструкторы райкомов партии, для которых это было партийное задание. Но идея создания фронта быстро распространялась по городу. В районах, на предприятиях, по месту жительства стали создаваться ячейки ЛНФ.

Люди примыкали к движению не из осознанных идейных соображений, а потому что не могли больше мириться с нищетой и всеобщим дефицитом, хотели жить, как в Европе и США. Это уже потом стало понятно, что жить, как при капитализме, а работать, как при социализме, не получится. Надо вкалывать и проявлять инициативу, предприимчивость, добиваться, чтобы российские предприятия конкурировали на равных на мировом рынке. Для того чтобы к этому прийти, надо вырастить класс предпринимателей, пройти через тяготы структурных реформ и экономического спада, создать надежные гарантии прав собственности, иметь такие невиданные в нашем обществе институты, как независимый суд и реальный контроль общества за работой органов исполнительной власти. Но кто тогда об этом думал?

Провели учредительный съезд ЛНФ, но решили не регистрировать организацию, остались неформалами. Впрочем, вряд ли в тот год можно было зарегистрировать оппозиционную политическую организацию. Сформировали районные отделения, наладили выпуск газеты — «Невский курьер», организовали ее распространение по предприятиям. Издавался и информационный бюллетень «Северо-запад» главным редактором которого был Анатолий Голов. Митинги, проводимые ЛНФ в 1990–1991 годах, собирали до полумиллиона ленинградцев. Но начинался ЛНФ именно с клуба «Перестройка».

Впрочем, в лидерах ЛНФ были и люди, не имевшие отношения к клубу, — Марина Салье и Александр Беляев. У них и не было той программы реформ, которую активно обсуждал наш клуб, но они умели обращаться к людям так, чтобы им внимали. Марина Салье стала одним из самых популярных лидеров Ленинградского народного фронта. Александр Беляев впоследствии стал председателем Ленсовета.

Газета «Невский курьер» была, наверное, первой частной газетой в СССР. Это был рупор ЛНФ, хотя формально он не был ее учредителем. Меня избрали главным редактором. Зарплату не платили. Мы все работали в газете за идею, деньги тратили только на бумагу и типографию. Редактировали на отечественных персональных компьютерах, других не было. Они часто выходили из строя, готовых компьютерных программ верстки тоже не было. Для газеты такую программу написал математик Георгий Матвеев.

Первые номера «Невского курьера» удалось напечатать в Тарту с помощью эстонских друзей. В Ленинграде это сделать мы не могли, потому что типографии по-прежнему требовали предоставить разрешение обкома партии. А в Тарту уже издавался оппозиционный «Тартуский курьер». Его издатель Рейн Кильк — сегодня депутат эстонского парламента. А тогда это был молодой человек, который зарабатывал деньги на издание своей оппозиционной газеты, выращивая зимой в теплицах розы, так же как мы — тюльпаны.

Приехали мы к нему в Тарту и предложили оплатить печать вкладыша в их газету объемом 4 полосы. Это и был первый номер «Невского курьера». С третьего номера наша газета стала издаваться отдельно, тиражом 30 тыс. экземпляров. Она расходилась лучше других газет, ведь на ее страницах обсуждались острые вопросы нашей жизни, предлагалось то, что потом стало реальностью новой России. «Невский курьер» честно выполнил свою роль коллективного организатора. Газета издавалась 3 года, вышло 40 номеров.