Петр Филиппов - Я был в расстрельном списке

Вот некоторые темы первого номера «Невского курьера» в революционном 1991 году: частная собственность на землю, агония КПСС, организация органов местного самоуправления во Франции. В третьем номере — хроника коммунистического путча в Вильнюсе и Риге, размах номенклатурной приватизации, судебная практика по политическим делам 1980-х годов, разбор причин тотального дефицита товаров. В четвертом номере — талантливая юмореска о неудавшейся попытке военного переворота в США. Автор объясняет: он невозможен, мешает разделение властей.

На страницах «Невского курьера» был напечатан цикл статей с критикой предложений мэра Санкт-Петербурга Анатолия Собчака создать в городе свободную экономическую зону. Мы доказывали, что она невозможна в условиях тотального дефицита конца 1991 года, «деревянного» рубля и антирыночных законов. Для реализации этой авантюрной идеи пришлось бы огородить город колючей проволокой и ввести законодательство соседней Финляндии. По этому поводу мы даже поссорились с Анатолием Чубайсом, который был советником Собчака и вынужден был поддерживать его утопию.

Ленинградский народный фронт участвовал в выборах народных депутатов СССР в 1989 году и выборах депутатов Верховного Совета РСФСР и Ленсовета в 1990 году. Пожилые люди помнят трансляции по телевидению съездов народных депутатов СССР. Для многих это был шок, люди впервые слышали с экранов правду. Мятежный ректор Высшей партийной школы Юрий Афанасьев клеймил «агрессивное послушное большинство» съезда, Юрий Болдырев аргументировал свою антиноменклатурную позицию, Анатолий Собчак докладывал об использовании военными саперных лопаток при разгоне демонстрации в Тбилиси. Первые съезды народных депутатов СССР были для советских людей настоящей школой гражданственности. Жаль, что многие из них так и не сумели эту школу окончить.

Юрий Болдырев работал инженером в одном из НИИ Ленинграда. Он участвовал в дискуссиях клуба «Перестройка», но не вступал в него, он просто не был либералом. Началась избирательная кампания 1989 года. В то время кандидата мог выдвинуть любой трудовой коллектив — даже отдела или цеха. Но нежелательных политических активистов пропускали через фильтр (типа нынешнего муниципального). Кандидата должно было утвердить «собрание общественности». В него по разнарядке райкома собирали учителей, врачей и прочих бюджетников, зависящих от начальства, голосовавших, как им велено. Иных на собрание не допускали.

В Московском районе Ленинграда обком КПСС наметил в депутаты СССР второго секретаря обкома. Мешал Юрий Болдырев, выдвинутый коллегами по его лаборатории. Когда на «собрании общественности» он воодушевленно и доходчиво стал излагать свое видение назревших реформ в стране, председательствующий грубо его оборвал. Зал зашумел, требуя не ограничивать время оратора. Он выступал около 30 минут. Собрание завершилось с сенсационным, скандальным для того времени результатом — одобрило обе кандидатуры. Казалось бы, что тут особенного? На выборах и должно быть несколько кандидатов, иначе это не выборы. В СССР тоже выдвигали несколько кандидатов по каждому избирательному округу. Но за неделю до выборов все, кроме райкомовского назначенца, снимали свои кандидатуры. Такая бутафория делалась на экспорт, для зарубежного обывателя. Мол, у нас настоящая демократия, кандидатов несколько, а то, что они снимают свои кандидатуры, — так это их право. В данном же случае было ясно, что Болдырев не снимет.

Члены клуба «Перестройка» воспользовались уникальной возможностью предоставить реальный выбор избирателям. Расклеивали листовки в поддержку кандидата Болдырева, выступали у станций метро, ходили по квартирам. Опасаясь фальсификации результатов, попросили социологов провести опрос жителей района — предвосхитили экзит-полы (англ. exit pool), которых тогда еще не было. Опрос показал, что за Болдырева проголосуют 8 из 10 человек. Эту информацию сообщили в листовках, предупредили избирателей: «Если будут объявлены иные цифры, не верьте — значит, избирательная комиссия сфальсифицировала результаты». Листовки развесили в подъездах. Соответствующие письма разослали членам избирательной комиссии. На фальсификацию она не решилась. Болдырев стал народным депутатом, а позже — членом Верховного Совета СССР, одним из учредителей партии «Яблоко» (Явлинский, Болдырев, Лукин). Сегодня он — доверенное лицо лидера КПРФ Геннадия Зюганова.

Весной 1988 года ленинградские партийные власти, скрепя сердцем, разрешили демократам выйти на первомайскую демонстрацию отдельной колонной. Нам предстояло решать, как ее оформить. В СССР за участие в демонстрациях, как сегодня за участие в пропутинских митингах, предоставляли бонусы. Сейчас платят деньгами, тогда просто давали отгул. Транспарантами и флагами снабжали централизованно. Лозунги утверждал обком, а на ткани их наносили художники в мастерской местного отделения Художественного фонда. Поэтому у участников прокоммунистических демонстраций ни о чем душа не болела. Пришел, отметился в списке у парторга и топай в толпе.

А нам самим надо было все организовать. С какими лозунгами идти? Кто напишет транспаранты? На чем и какими красками рисовать? Где взять древки, материю и деньги на все на это? Люди жили бедно, олигархов еще не было, а кооператоры проявляли несознательность. Сняв со сберкнижки необходимую сумму тюльпанных денег, мы с женой купили в «Гостином Дворе» рулоны дешевой ткани разных цветов, кроме красного. Загрузили их в «Жигули» и привезли в подвал, который нам устроили по знакомству. Там уже стояли столы, собрался народ. Стали весело рисовать кистями лозунги. Ошибка, клякса — берут ножницы, отрезают испорченный кусок, бросают в угол, отматывают от рулона новый.

Я не выдержал: «Ребята, аккуратнее, деньги же немалые плачены». «Пошел бы ты подальше, буржуй недоделанный!». Хлопнул дверью, сел в машину и поехал домой. Рынок, частная собственность еще впереди, а неприязнь к предприимчивым людям уже налицо. Верх берет первобытный инстинкт: «Пусть в нищете, но в равенстве». Справедливость, как в первобытном племени. И еще привычка к социалистической халяве. «Не мое — не жалко!».

Надо было что-то придумать, чтобы уменьшить брак. Купили с Ритой школьные тетради, на каждой нарисовали букву во весь лист. Вырезали буквы сразу по 12 штук, складывали в стопки. К трем часам ночи алфавит был готов. Утром привезли буквы в подвал, поставили банки с клеем. Краску убрали. Если допустил ошибку, сдирай букву и клей новую.