Петр Филиппов - Я был в расстрельном списке

И вот на пространстве перед Большой спортивной ареной — гигантское скопление народа. Перед площадью большая гранитная трибуна. В самом углу площади стоят группы коммунистических активистов с красными знаменами. Их за отгулы привезли на автобусах инструкторы райкомов КПСС. Но таких было явное меньшинство.

Когда мы размещали динамики на ограждениях трибуны, то рядом топтались двое в штатском: «Где свет возьмете, чудики?». Я пнул сугроб, оттуда вывалился провод с розеткой. Электрик не подвел. Микрофон и громкоговорители работали. У людей в штатском вытянулись лица, но мешать нам они не стали. Позже мы поняли почему.

Выступали народные депутаты СССР — члены Межрегиональной депутатской группы. Я предоставлял слово одному, второму, третьему. Кто-то тронул меня за плечо. Оборачиваюсь — слово просит первый секретарь обкома Борис Гидаспов. Когда я объявил его, площадь взорвалась криками: «Долой!», «Позор!». Кричали все, в том числе и люди, мобилизованные райкомами КПСС. Гидаспов стоял молча. Мне самому от криков было неуютно — а каково ему? Я поднял руку, площадь смолкла. Сказал о наших демократических убеждениях, которые требуют давать слово всем, в том числе нашим политическим противникам. И даже первому секретарю обкома той партии, против всевластия которой мы выступаем. Гидаспов выступал минут пять, никого не убедил. Когда закончил, площадь вновь взорвалась ревом. Меня пробрала дрожь: какая же у людей ненависть к коммунистам!

Наш митинг продолжался часа полтора. Никто не уходил. Телевидение вело трансляцию на всю страну. Сторонники Перестройки в других регионах страны воспрянули духом: повернуть вспять реформы не получится! А организовала и провела митинг небольшая группа активных граждан. Просто им было очень важно, что станет с их Родиной.

С критикой тезисов Андреевой выступили известные публицисты, деятели культуры, ученые. «Правда» опубликовала 5 апреля 1988 года статью «Принципы перестройки: революционность мышления и действия». Подписи под ней не было, но стало известно, что ее написал Александр Яковлев. В статье подтверждался курс на демократизацию, а статья Андреевой была расценена как попытка ревизовать партийные решения, как манифест антиперестроечных сил. Уловив настроение общества и реакцию Горбачева, «Советская Россия» 6 апреля перепечатала эту статью, а 12 апреля поместила подборку «Из почты этих дней», в которой проявилось «раскаяние» редакции.

Народные депутаты РСФСР собрались 16 мая 1990 года в Москве в Большом Кремлевском дворце на свой первый съезд. В повестке дня — избрание председателя Верховного Совета РСФСР. Борис Ельцин, как признанный кандидат на эту должность, встречался с делегациями регионов. Встретились с ним и депутаты от Ленинграда. Когда Ельцин изложил свою экономическую программу, мы ее жестко раскритиковали, доказывали, что предложенными полумерами не обойтись, нужны последовательные и радикальные реформы. Приводили исторические параллели, ссылались на опыт других стран. Ельцин критику воспринял и предложил подключиться к доработке его программы.

Мы, противники советской власти, оказались перед выбором — между коммунистом Иваном Полозковым и вчерашним секретарем обкома Ельциным, ставшим к тому времени весьма популярным. Поддержав на пост председателя кандидатуру Бориса Николаевича, несмотря на огрехи его программы, мы имели хотя бы шанс на проведение реформ. В противном случае таких шансов не было. Так началось наше сотрудничество с Ельциным.

Мы тесно с ним взаимодействовали, например, при отчетах председателя Верховного Совета РСФСР, а позже — президента России перед съездами народных депутатов. По регламенту председатель ВС обязан был выступать с докладом о текущем моменте и планируемых мерах по решению назревших проблем и затем отвечать на вопросы депутатов. Заседание транслировалось в прямом эфире. В условиях политического противостояния 1991–1993 годов вопросы были предельно жесткими, каверзными и злыми. А поиск правильных и выигрышных ответов был для докладчика непрост, хотя бы из-за цейтнота. Микрофоны обычно оккупировали коммунисты и их союзники — аграрии и «красные директора». Что ни вопрос — издевательство над здравым смыслом или откровенная ложь в самом вопросе. Согласитесь, несправедливо, когда за рыночные реформы голосует значительная часть депутатов, а «отдуваться» на трибуне съезда и перед телезрителями за их реализацию приходится одному Ельцину. Мы должны были ему помочь.

На балконе зала съездов в Кремле собрались депутаты-демократы. У стенки в углу примостились депутаты от компартии — чтобы быть в курсе наших планов и своевременно доложить о них руководству своей фракции. Я пустил по рядам шапку и предложил каждому вложить в нее свой завтрашний вопрос президенту. Причем вопрос должен был дать возможность рассказать, отвечая, что уже сделано и что препятствует рыночным и политическим реформам. Пообещал отобрать самые удачные и попросил всех завтра в 6.00 занять очередь у микрофонов. Депутаты идею поддержали, листки с вопросами сложили в шапку, соглядатаи ушли ни с чем. Из сотни вопросов мы с коллегами-экономистами отобрали 30 наиболее позитивных и ближе к вечеру отвезли Борису Николаевичу, предложив свои варианты ответов. Мы понимали, что Ельцин вправе сам решать, как лучше отвечать. Но он, по крайней мере, будет знать заранее многие вопросы и сможет подготовиться к ответам.

Утром, когда он делал свой доклад, у всех 6 микрофонов очередь состояла почти сплошь из наших сторонников. В руках у них были списки вопросов, отосланных накануне Ельцину. Президенту не приходилось судорожно искать цифры, они, заранее подобранные, лежали перед ним. Отвечал он убедительно, выглядел выигрышно.

Сотрудничать с Ельциным мне, народному депутату, довелось в разных формах и при различных обстоятельствах, в частности, при обсуждении законопроектов о собственности, о предприятиях и предпринимательской деятельности, о приватизации. Обычно такие обсуждения проходили в узком кругу перед вынесением их на слушания в Верховном Совете.

Из истории с Законом о собственности видно, насколько в начале 1990-х годов россияне отставали от населения развитых стран в понимании институтов рынка. Хотя было понятно, что переход к рынку невозможен без легализации в стране частной собственности, были скептики. Так, в мае 1990 года Анатолий Чубайс, тогда доцент Ленинградского инженерно-экономического института полагал, что пройдет несколько лет, пока народ и власть дойдут до понимания, что с коммунистической фикс-идеей отрицания частной собственности и предпринимательства пора заканчивать. Я в сравнении с ним выглядел сумасшедшим оптимистом, считая, что телегу надо готовить зимой, а законопроекты писать загодя.