Александр Шуваев - Украинский скальпель

— А… Ну, это хорошо.

Хоть так, а то — достаточно болезненная реакция не только на критику незалэжной, но и мало-мальски приличные слова про мою страну.

А! Это все пока! Вот кончится у вас нефть…

И по новой.

Я почему это пишу, спустя месяц: попалось высказывание о том, что Украина — Обитаемый Остров братьев Стругацких, и до меня дошло, что это не просто фигура речи. Похоже, то есть, до безумия. На самом деле все еще хуже, чем в романе, потому что там люди, выйдя из под действия излучателей, снова обретали способность к критическому мышлению. Здесь нет ничего подобного, даже близко. В душе у людей поселился и живет дьявол, в определенные моменты берущий управление поведением на себя.

В этом нет никакой мистики: человеческий мозг — штука избыточная, наша душа — это уникальная, присущая только данной личности структура устойчивой циркуляции нервных импульсов, но таких структур можно в одном мозгу разместить несколько. При редких формах шизофрении это могут быть почти полноценные личности, но чаще — что-то примитивное, но способное перехватить управление на себя, и тогда человек ведет себя, вроде бы, вопреки собственным интересам и разуму. Алкоголизм, наркомании, тяжелые неврозы, — все это такого рода демоны и бесы. Вирусы, которые нас кушают, есть иная последовательность такой же ДНК, как наша, вирусы компьютерные — иная последовательность тех же команд, которые составляют рабочие программы. Обуревающие нас демоны, бесы и дьяволы — иная комбинация таких же нервных импульсов, что образуют нашу индивидуальность. НИКАКОЙ мистики.

Их можно внедрить специально: пресловутое НЛК в исполнении самого Довженко ДЕЙСТВИТЕЛЬНО не давало людям пить. Они оставались алкоголиками, но в собственной голове несли приставленного к ним соглядатай, который буквально не давал выпить спиртное. Люди забывали про налитую рюмку. Рука отказывалась брать. Желудок извергал случайно выпитое спиртное.

Я не говорю о том, что на Украине стояли излучатели на манер тех, что в «Обитаемом острове». В 1917 в России или в Германии образца 1933 психотронных излучателей не было совершенно точно, а результат получился на диво сходный.

ПРОСТО толпу одолевают столь же простые стадные инстинкты, и есть специалисты, отлично умеющие их эксплуатировать. Но еще можно собрать толпу из людей, которых долго подвергали целенаправленной обработке. Тогда в определенных условиях крупные массы людей может посетить нечто совершенно особенное. Массы чувствуют прикосновение чего-то высшего. И ничего уже не страшно, невероятно приподнятое настроение, эйфория с энтузиазмом вместе, в одном флаконе, безумный восторг, доходящий до экстаза. И еще прозрение какой-то высшей Истины. Нет Бога, кроме Аллаха!!! Либерте, эгалите, фратарните!!! Мир хижинам, война дворцам! Один народ, один рейх, один Фюрер!!! Идейки совсем простые, ничего сложнее банального лозунга суженное от напряжения, обработки, риска и усталости сознание сгенерить не может, но с этого момента они становятся истиной, не подлежащей ни ревизии, ни критике. Тем, что именуется Символ Веры. И это, зачастую, необратимо.

Во что мы верим, некритично по определению? Правильно, в Бога. Вот и у людей, испытавших нечто подобное, имеющих такого рода опыт, остается ощущение непосредственного прикосновение божества, того, что именуется Откровением.

И нет нужды, что идейки сами по себе могут быть очень так себе. И нет нужды, что неизвестное божество, коснувшись, не представилось и запросто могло нести на гордой голове рога. Я твой!!! Возьми меня всего, возьми мою кровь и саму жизнь мою!!! А все остальные, кто не пережил этого, кто не несет бога, — моего Бога! — в душе, не брат мне. Можно сказать, он и вовсе не человек, недоразумение, вместо души — пар. Это явление-сущность, условно именуемое «эгрегором», плохо изучено в силу крайней редкости проявления, но в самом существовании его, пожалуй, сомнений нет.

Не спешите смеяться надо мной. Подождите годик. Если я, — не дай Бог! — прав, то дело плохо. «Майданутые» либо победят, либо полягут всеми, пролив перед этим реки крови. Они будут плевать на голод, холод, отсутствие удобств и перекрестный огонь с большой вероятностью сдохнуть. Большевиков при Ильиче, «старой гвардии» при Алоизиевиче тоже было чуть да маленько, но они одолели всех. Добиваясь непонятно — чего, и добившись Бог знает чего. И дикая, иррациональная ненависть к русским (в самом деле, чего уж такого страшного мы, нынешние, им сделали?) очень надолго.

И, если я прав, надо отыскать автора, конкретного, настоящего, а не этих клоунов, что в наше время считаются политиками. Найти, допросить самыми форсированными методами и прикончить. И нет сейчас задачи более важной, потому что «Майдан» — это не еще одна цветная революция в ряду прочих, он только мимикрирует под нее. На самом деле это может быть чем-то принципиально новым, от чего спаси нас Создатель.

В первой части не удосужился объяснить, — а почему, собственно, скальпель? Это, по преимуществу, субъективно: события последнего года слишком много вскрыли, обнажив под покровами привычного кровавое мясо истинного нутра, сути, подоплеки. Многие показали, чего они на самом деле хотят и стоят, как к кому относятся, что кому готовят и желают. Попытка осознать события заставила совсем по-другому осмыслить, казалось бы, давно известное, вспомнить давно забытые разговоры и по-новому осознать пережитое. Даже мелочи в свете Майдана получают совсем другое значение.

Нулевые, беседа с месье Б., целым депутатом Национального Собрания. Совершенно приватная интернациональная тусовка в Москве, я по-французски почти никак, беседовали по-аглицки, на котором оба более-менее. Когда чего было не понятно, нам переводили. Он — политикан со стажем, что-то вроде социал-демократа, разбираться не стал. Треп, как треп, Россия перестала явным образом разваливаться, и, среди прочего, он сказал таковы слова: «… по ситуации на начало 1994 года сохранение России не предусматривалось».

Сказал и сказал, он сказал, я забыл. Хотя и типун на язык, конечно. А вот в прошлом году вспомнил.

Господин президент, на очередной пресс-конференции задал репортеру вопрос типа: «А вы сами-то — читали условия этой евроинтеграции?» — и по виду журналера было совершенно ясно, что ничего подобного он не читал. Собственно, как и положено журналерам. Он и так знал доподлинно, что ЛЮБОЕ присоединение к Европе обозначает, что спустя самое короткое время и на Украине жизнь будет, как в Европе. Это так, потому что этим самым очень этого хочется, а мелочи их не интересуют. ЕВРОПА же. Одно слово. Я — прочитал. Переварил, обдумал, — и поневоле вспомнил десятилетней давности слова месье. В документе сохранение Украины не предусматривалось.