Александр Шуваев - Украинский скальпель

Не обязательно. Потому что кроме Первой Характеристики, — величины рынка, объединенного ценами в долларах США (так сказать: «инерция»), есть еще и Вторая, т. е. качество, отсутствие «порчи», то есть соответствие назначенной структуры цен, — к истинной. Порчу теоретически можно выразить и количественно: в общем, это доля регулируемого рынка относительно рынка вообще. А тут у доллара в последнее время дела обстоят не очень: сплошные санкции да запреты. Достигшая гигантского масштаба порча денег в угоду чьим-то эгоистическим интересам. В таких случаях, в соответствии с «теорией катастроф», возможно резкое, со стороны кажущееся внезапным, нарушение текущего равновесия с последующей заменой его на новое равновесное состояние.

Не могу дать по-настоящему научного определения, но, кажется, есть хорошая аналогия. Цена единицы (идеальной) валюты аналогична цене двоичного знака действующей компьютерной программы, написанной без избыточности.

Невозможность дефинитивного определения в предложенном аспекте обусловлена общими ограничениями существующей гносеологии. Его можно дать, если кто-то даст научное определение понятия «смысл»: при этом имеется ввиду КОНСТРУКТИВНОЕ понятие. Такое, которое дает возможность оценки количества смысла.

Ассоциации и трепет Antae Bellum

Это — не статья в собственном смысле этого слова. Это, скорее, набор ассоциация на нервной почве, Моих, но и далеко не только моих. Боже, как говорится, Спаси и сохрани.

Конец мира, — подразумевается не апокалипсис а окончание длительного перерыва между большими войнами — тошнотворно. Оно вызывает целый ряд ассоциаций, но ни одной мало-мальски приятной или хотя бы пристойной.

Во-первых, саму по себе тошноту, волнующий момент, когда понимаешь, что, скорее всего, все-таки сблюешь, но почему-то (и, главное, ЗАЧЕМ-ТО!) еще надеешься, что как-нибудь обойдется.

Остатки недоеденного «оливье» где-то числа 3-го января: можно попробовать доесть, но сильно побуждение выкинуть.

Последние два дециметра в рулоне дешевой туалетной бумаги, — утрата направления, замятия, закаты, дыры, — и отчетливо видный невооруженным глазом конец.

Отрезок жизни между не подлежащим двойному толкованию диагнозом — и исходом установленной болячки. Сдают самые, вроде бы, сильные люди: начинают на что-то надеяться, хотя все уже ясно до самого донышка, до скрипа и колокольного звона.

Бравада, лихорадочное возбуждение, бесплодные надежды, чудовищные слухи, в которые верят, невероятные слухи, в которые тоже верят вопреки очевидности, здравому смыслу и собственной, — вроде бы!!! — скептической натуре, бесконечный ужас перед ужасным концом. Разумеется, средний современный человек такого выдержать не может, и перестает воспринимать объективную реальность сколько-нибудь адекватно. Попросту, — сходит с ума, на профессиональный взгляд выглядит очевидным клиническим случаем. Обыватель прямо верит в чушь, которую ему втирают к обязательному исполнению и с пеной у рта отстаивает ее в качестве истины, а те, кто получше, поумнее, столкнувшись с каким-либо уж вовсе вопиющим несоответствием, говорит в лучшем случае только: «Я не хочу об этом думать». Некоторые добавляют, что у них «начинает болеть голова».

Все, — буквально все!!! — включая откровенных ястребов и прямых поджигателей войны, в глубине души надеются, что уж до самого-то страшного не дойдет. И все, включая «в общем, пацифистов», не говоря уж про обывателей, парадоксальным образом делают все, от них зависящее, чтобы надежды не сбылись, потому что боятся морального осуждения за недостаточно патриотичную позицию. Матери семейства призывают к уничтожению населения «на той стороне» до последнего младенца, а прочие высказываются и еще круче.

Припоминаются давно забытые вроде бы обиды, что-то представляется в качестве обид, из шкафов вытаскиваются, отряхиваются от пыли, инвольтируются и ставятся в ряды скелеты мифов и компроматов.

Наемные бумагомараки искажают, подтасовывают, врут, дожидаются ответа, искажают и его, выдергивают с кровью цитаты, смешивают собственной ядовитой слюной и снова изблевывают на страницы газет и сайты «паутины». Делает все это профессионально, радуется удачным ходам, радуется своему уму и хитрости, считает себя умным и хитрым, но только не понимает, умный, что всеми силами приближает наступление Большого Толковища. По какой-то причине считает, что уж он-то в ряды не попадет, будет по-прежнему репортерствовать, сея рознь и ненависть. Что на голову его семьи не придет бомба. Ну, или гиперзвуковой боевой блок, что, безусловно, гораздо прогрессивнее. Только у войны на определенной стадии ее развития возникает свое мнение по этому и всяким другим поводам.

Как черви в гнилом мясе, множатся «локальные конфликты», «столкновения на границах», «миротворческие миссии», «принуждения к миру», «восстания против деспотии», «народные выступления» и прочая мерзость. Приходят в движение разломы между тектоническими плитами военно-политических блоков, пованивают серой просыпающихся вулканов, порыкивают несерьезными пока еще землетрясениями.

Гордые, крутые разговоры спускаются с вершины политического Олимпа вниз, в толщу широких народных масс, — и отражаются оттуда, назад, вверх. Люди, заведенные негодяями из газет и студий, оплаченных негодяями из офисов, по методикам и лекалам негодяев из лабораторий и университетов, — пугаются. Бодрятся, дополнительно заводя и пугая друг друга, и доходят до потери сна и аппетита. Им мерещатся вражеские танки на собственных улицах. Целые страны начинают ловить несуществующие подводные лодки и, кажется, вот-вот уже начнут сбрасывать на них глубинные бомбы. Напряжение становится нестерпимым и тогда ленивые, тупые, трусливые обыватели — начинают в свою очередь гнать в огонь свое начальство! Чтоб уж скорее, потому что уж так уж уже совсем уж невозможно! А глас народа — он и впрямь глас Божий, не захочешь, а услышишь, не притворишься глухим от рождения, не включишь дурака на полную мощность. Начнешь.

Появляется колоссальное количество политических проституток. Их и в обычные-то времена в достатке, но тут число просто зашкаливает. Это и отдельные лица (про журнашлюх мы говорили), и политические партии, и целые страны. Все, памятуя о счастливой судьбе США, жаждут побыть над схваткой тигров. Манят союзническими отношениями в случае чего обе стороны, и обе стороны же шантажируют своим союзничеством с противоположной стороной. А пока выторговывают себе такие преференции, которые еще пару лет тому назад с ними даже обсуждать-то не стали бы. Турция, Иран, братская (и, как выяснилось, достаточно б…дская!) Белоруссия, — пока суд да дело, всяк норовит отсосать у обоих конфликтующих сторон. Не упомянул туда же Болгарию, потому что противно: два раза воевали против нас, собираются сделать то же в третий раз, а туда же, — «брату-ушки»!