Луис Гонсалес-Мата - Невидимые властители. Записки агента

На другой день в газетах появилось сообщение о налете, в котором неправильно указывалась марка машины и давалось описание налетчиков, ничего общего с действительностью не имевшее.

Октябрь 1973 года. Благодаря технике подслушивания, установленной на квартире сепаратистов, «дипломат» выяснил, что готовится покушение на Карреро Бланко. Не понимая поведения испанских спецслужб, «дипломат» навел справки и узнал, что о готовящемся преступлении его испанским коллегам известно, но они по указанию очень влиятельного, высокопоставленного лица террористов не трогают. У террористов, оказывается, были на очень высоком уровне пособники…

Начальник службы безопасности посольства поставил в известность свое собственное руководство, которое ответило, что устранение Карреро Бланко облегчило бы проведение политики их страны в Испании и Португалии, и рекомендовало «дипломату» вместе с его сотрудниками «принять все меры к тому, чтобы покушение было успешным». При атом ничто не должно было заставить усомниться, что покушение — дело рук террористов-еепаратистов.

В ноябре 1973 года сепаратисты сняли комнату в подвальном помещении на улице, по которой ежедневно проезжал Карреро Бланко. Они принялись рыть под улицей туннель, чтобы заложить взрывчатку.

В начале декабря служба безопасности другого посольства, расположенного в том же квартале, обнаружила какие-то подозрительные звуки, долетающие в ночное время из-под земли. Когда в свою очередь она предприняла расследование и выяснила их источник, вмешалась служба безопасности «дипломата», давая понять, что этим делом уже занимаются…

19 декабря 1973 года террористы покидают подвал, откуда уже прорыт туннель, до отказа набитый взрывчаткой. После этого там оказываются сотрудники посольства «дружественной» державы, которые устанавливают в туннеле дополнительно две противотанковые мины и электронный детонатор.

На другой день взрывной механизм приводят в действие две группы одновременно — террористы и сотрудники одной западной «дружественной» Испании державы!

Утром 20 декабря — в день, когда от взрыва погибли Карреро Бланко и два полицейских, — привратницу, которая принесла «квартирантам» заказанные свежие булочки, встретили молодые люди, вооруженные автоматами.

Срочный вызов в полицию… Но квартира была уже пуста. Удалось лишь захватить оружие, снять отпечатки пальцев и обнаружить ряд других вещественных доказательств…

Однако, несмотря на длившееся целый год наблюдение и собранные улики, за террористов, судя по распространенным фотографиям, выдавались лица, не имеющие никакого отношения к покушению. Не доказывает ли это лишний раз удивительную расторопность спецслужб, их умение оберегать и уберегать, когда речь идет о ниспосланном им самим провидением орудии осуществления их собственных целей?!

Умение использовать «чувство коалиции» и политическая гибкость — эти присущие бильдербержцам и членам Трехсторонней комиссии «добродетели» ярко проявились во время ежегодной сессии клуба в Межеве (Франция) 19–21 апреля 1974 года. Комитет в узком составе, включавший представителей обеих тенденций, принял решения, которые для двух европейских стран имели тяжелые последствия.

Кстати, это совещание, как практически и все встречи обоих клубов, проводилось под усиленной охраной полиции, а за две недели до его открытия агенты французской контрразведки уже прибыли в Межев, чтобы «очистить» кварталы, прилегающие к вилле «Мон д’Арбуа», принадлежащей барону Ротшильду.

В Межеве велась дискуссия вокруг следующих проблем:

Североатлантическое сообщество;

Общий рынок и США;

политика Запада в отношении арабских стран.

Следует отметить, что одновременно в расположенном в окрестностях Бонна замке Гимних проводилось совещание министров иностранных дел стран — членов ЕЭС с точно такой же повесткой дня.

Наряду с официальным совещанием клуба во флигеле заседал своего рода «штаб кризиса».

Участники совещания от ФРГ, США, НАТО, Португалии и Италии были заняты двумя важнейшими проблемами: положение в ФРГ, где восточная политика «коленопреклоненного канцлера» [44] Намек на поведение Вилли Брандта при посещении бывшего фашистского лагеря смерти в Польше, когда канцлер преклонил колена перед памятником жертвам нацизма. представляла (по словам одного из видных деятелей ХДС) опасность для Североатлантического союза и Общего рынка, и положение в Португалии.

По первому вопросу было решено использовать «дело Гильома» [45] С применением такого рода дел о «коммунистическом шпионаже» спецслужбы Западной Европы и Америки знакомы давно и до мельчайших подробностей… , которое скомпрометировало бы Вилли Брандта, приведя либо к его уходу с политической сцены, либо по крайней мере к более чуткому отношению к атлантическим концепциям.

По этому пункту «интересы» Бильдербергского клуба и Трехсторонней комиссии совпадали. Первый считал Брандта автором «восточной политики» и «другом» коммунистов. Вторая мечтала с ним расправиться за его проевропейский подход к международным проблемам [46] Уместно в этой связи напомнить известные слеша канцлера ФРГ: «Если однажды мне пришлось бы выбирать между США и Общим рынком, я предпочел бы Америку» (?). .

В узком составе была рассмотрена еще одна проблема. В мае 1974 года автор опубликовал по этому поводу репортаж, который никем не был опровергнут [47] Права на его опубликование были приобретены рядом влиятельных периодических изданий пяти западных стран. Однако только итальянская и французская газеты поместили его полностью (не впервой!). Три других (западногерманская, бельгийская и испанская) напечатали лишь краткое изложение, опустив все важные детали: сработала система цензуры, когда приобретаются права на публикацию для того, чтобы данный материал не напечатали другие. .

О чем же поведал этот репортаж?

Сознавая неизбежность уступок и перемен* премьер-министр Португалии Каэтану решил «любой ценой сохранить португальское присутствие в Африке и с этой целью ввести в руководство страны другие политические силы» [48] Выступление в Национальном собрании 5 марта 1974 года. , иначе говоря, примирить непримиримое.

Его ближайший союзник — Бразилия, решив использовать к своей выгоде голосование в ООН по колониальному вопросу, неожиданно и бесцеремонно дала ему понять, что времена изменились и что для обеспечения преемственности необходимы уступки.