Михаил Делягин - Светочи тьмы: Физиология либерального клана. От Гайдара и Березовского до Собчак и Навального

Либералы воспользовались паникой и объявили об уходе Банка России с валютного рынка: курс рубля–де должен определяться свободной игрой рыночных сил, балансом спроса и предложения. Винить одну Набиуллину не стоит: похоже, она дисциплинированно исполнила команду «старшего» по либеральному клану — Кудрина, призвавшего именно к этим мерам.

По степени разумности они напоминали утверждение, что единственным путем, спасения капусты является запуск в огород голодных козлов, — ноНа- биуллина, производящая впечатление бессмысленно зазубривающей слова профессоров аспирантки, вряд ли способна на самостоятельные шаги.

А либеральный клан к тому времени уже, похоже, начал сознательно дестабилизировать положение в России, чтобы довести людей до отчаяния и обеспечить свержение Путина в интересах глобального бизнеса, — и Набиуллина стала его инструментом.

Как и на Украине, главный инструмент разрушения хозяйственной жизни (после присоединения к ВТО на заведомо колониальных условиях) — запредельное повышение ставки рефинансирования.

В ночь с 15 на 16 декабря, не в силах бороться против стимулируемых им же самим валютных спекулянтов, Банк России поднял ставку с 10,5 до 17,0 %. Само принятие решения ночью — признак паники.

Скачок процентной ставки, как и в прошлые разы в 2014 году, стал для спекулянтов сигналом к атаке, — а Банк России подыграл им, сократив свое присутствие на рынке. Серия «технических ошибок» на ММВБ (ответственный за ее соответствующий сектор уволился после появления в соцсетях его фотографий в обнимку с Маккейном на киевском Евромайдане) усилила падение рубля, которое стало катастрофическим: рубль упал вдвое за 3 часа. Курс евро превысил 100 рублей, ряд обменных пунктов прекратили продажу валюты.

Эта вакханалия сопровождалась издевательскими призывами к россиянам держать деньги в рублях. Еще в начале 2014 года высокопоставленные либералы грозили, что купившие доллар по 35 рублей пожалеют об этом, — и некоторые им верили!

Сверхжесткая финансовая политика поддержала рубль, но (как и снижение процентной ставки Банка России) ударила по экономике: кредит, как и в 90‑е годы, сделан запретительно дорогим для всех, кроме валютных спекулянтов. Легальный бизнес был подорван, возникла угроза хозяйственного коллапса вроде грозившего России между дефолтом 1998 года и созданием правительства Е. М. Примакова.

Вышедшие из кровавых 90‑х либералы мечтают ввергнуть Россию обратно в это время, когда им принадлежала полнота власти, спекуляций и грабежа нашей Родины. В области, контролируемой Банком России, они это сделали.

Банк России отказывается от современных технологий стабилизации валютного рынка. В начале 2010‑х безупречно рыночная Великобритания с конвертируемым фунтом стерлингов предупредила, что при дестабилизации еврозоны может ограничить движение спекулятивных капиталов, — но либералы считают это недопустимым для России. Все развитые страны на нашем этапе развития финансовой системы разделяли инвестиционные и спекулятивные деньги (не давая направлять средства для модернизации реального сектора на фондовые и валютные спекуляции): собственно, благодаря этому они и стали развитыми! США отменили это в 1999, а Япония — в 2000 году. Но российские либералы не заикаются об этом: «что позволено Юпитеру, не позволено быку».

А Набиуллина бесстыдно снимает с себя ответственность за стабильность валюты, попирая и Конституцию, и закон о Банке России.

Не желая признавать ответственность Банка России за экономическое развитие, Набиуллина намерена отвечать на инфляцию, не подозревая, похоже, что в России она определяется произволом монополий, а не денежной массой.

Еще бы! — ведь об этом вряд ли написано в «Экономиксе» для американских первокурсников!

Между тем в 2014 году финансовая политика ужесточилась втрое, — а инфляция выросла почти вдвое.

Намерение Набиуллиной отвечать не за определяемый ею курс рубля, а за инфляцию, к которой она не имеет отношения, напоминает намерение гинеколога лечить головную боль.

Не понимая, что валютный курс — не столько индикатор состояния экономики, сколько инструмент, определяющий это состояние, руководство Банка России порождает ощущение своей невменяемости. Недаром В. В. Геращенко на вопрос, что бы он сделал на месте Набиуллиной, ответил: «Застрелился».

Но эта невменяемость, похоже, не бескорыстна.

В конце октября никто не мог представить повышение Банком России ставки на 1,5 процентных пункта: все помнили, как в марте оно вызвала атаку спекулянтов, провал рубля и валютные потери.

Но перед принятием решения рубль резко укрепился: похоже, какой–то крупный спекулянт узнал о нем заранее и сыграл на опережение, совершив ошибку вместе с Банком России.

Признак преступления налицо. В любой развитой стране это вызвало бы шок, и нацбанк первым инициировал бы расследование, чтобы обезвредить инсайдера. Но Набиуллина не проявила активности, — а нарушение закона, которое не преследуется, есть норма.

Возглавляемый Набиуллиной Банк России производит впечатление последовательного врага и разрушителя России, несовместимого с сохранением нашей страны и общества.

Копирующая политику не только 90‑х годов, но и украинских властей, доведшую страну до Майдана и прихода к власти нацистов, Набиуллина стала самой дорогой женщиной в истории: в 2014 году она обошлась России в 124 млрд. долл, сокращения международных резервов, за январь–февраль 2015 года — еще в 25 млрд., и эта цена продолжает расти с каждым днем.

Следует особо оговорить, что появившиеся в последние годы спекуляции, что ее настоящая фамилия «Наибуллина», ложны: это экстраполяция в прошлое последствий ее политики.

Но дело не в фамилии, а в цене, в которую обходится России безнаказанность ее носительницы.

Греф родился в 1964 году в селе Панфилово на севере Казахстана в семье немцев, высланных из Донбасса в 1941 году (так что возникший во время его реформаторства ярлык «немецко–чеченский фашист» неверен). Когда ему было полтора года, отец погиб, мальчика воспитывали мать с бабушкой. Учился средне, на тройки и четверки, но отличался настойчивостью и сумел поступить в МГИМО, бывший тогда главным гуманитарным вузом огромной страны (в СССР это было возможно), но был отчислен после первого курса. По официальной биографии 17-летний юноша стал юрисконсультом районного сельхозуправления.

Служил в спецназе внутренних войск, среди функций которого — конвоирование опасных заключенных, поиск беглых, подавление бунтов. Как отслуживший в армии без экзаменов попал на рабфак Омского университета и поступил на юридический факультет, где стал комсоргом и начальником студенческого оперотряда. Окончив вуз в 1990 году, Греф поступил в аспирантуру Ленинградского го- суниверситета, но диссертацию не защитил: для карьеры в новые времена она была уже не нужна.