Светлана Троицкая - Информационный террор: воспринимать или жить?

А вот еще одна плохая новость для полных людей: в ходе эксперимента выяснилось, что у ожиревших девочек происходит несравненно более заметное снижение расхода энергии, чем у их худощавых сверстниц.

Таким образом, «телеэкран переводит в состояние между сном и бодрствованием не только сознание, но и весь процесс обмена веществ в организме. Во время телепросмотра пульс становится реже на 10%, т. е. примерно на семь ударов в минуту. Кроме того, некоторые исследования показали, что снижается и обмен веществ и в мозгу».

Остановка движений глаз, существенное снижение бета-частот на ЭЭГ, замедление обмена веществ и пульса — все эти признаки, — пишет далее Пацлаф, — говорят об угасании собственной активности, что очень быстро должно приводить сознание в сумеречное состояние, близкое к дремоте. Так, наверное, и происходило бы, если бы этому не противодействовало содержание телепередач. С тех пор как существует телевидение, авторы передач вынуждены вновь и вновь подхлестывать внимание зрителей, чтобы те не засыпали. Постоянный монтаж кадров, развороты и наплывы камерой, панорамирование и масштабирование, смена места, ситуации и сцены — вот их самые испытанные приемы. Они обеспечивают зрителю легкое, как во сне, скольжение сквозь пространство и время, возможность глядеть то с высоты птичьего полета, то из “лягушачьей” перспективы, побыть то здесь, то там, ухватить детали, потом снова воспарить к небесам — и так без конца.

Это и впрямь сущее сновидение. Ведь фактически взгляд зрителя не трогается с места — направление внимания вовне выполняет за него камера. Оцепеневший взгляд, словно марионетка, привязан к ней за ниточку и идет туда, куда ведет его камера. Это означает, что зрительная воля отдана машине, а уж та дурачит человека, внушая, будто его воля правит здесь бал…

Увы, как бы вы не били себя в грудь, заверяя, что вас не проведешь, что вы-то прекрасно знаете, что телевизор — это ящик для дураков, это будет лишь иллюзия собственной активности, — заверяет Райнер Пацлаф. — За счет того, что телережиссура имитирует естественную частоту смены фокусировки глаз, зритель ничего не замечает, принимая внешнюю режиссуру за свою собственную. Он думает, будто навязанная ему избирательность взгляда — его собственная, впадая в иллюзию ясного сознания: марионетка легко забывает о нитях, за которые ее ведут.

И поскольку от зрителя не требуется собственной активности взгляда, мало того, она для него даже невозможна, он очень скоро привыкает к своему парадоксальному состоянию, когда, ровно ничего не делая, он получает в подарок уйму самых ярких картин, а внимание его при этом быстро парализуется».

При восприятии телепередач человек, как правило, не может предвидеть, каким будет следующий кадр, и не может подойти к нему с соответствующей настройкой восприятия. К тому же специальные телевизионные способы подачи материала очень часто и быстро ведут зрителя к смене места, ситуации и сцены. Свойственные только телевидению быстрота и внезапность означают серьезный отказ от личной зрительной активности. И утрата этой внутренней активности при просмотре ТВ столь же принудительна, как и утрата внешней активности телезрителя.

«Эта тенденция к ошарашиванию телезрителя и приковыванию его внимания к телеэкрану усилилась с развитием исследований по психологии рекламы, — рассказывает Райнер Пацлаф. — Уже с 60-х годов для приковывания внимания к нужным объектам реклама обращается к нашему древнему, бессознательному рефлексу, отвечающему за повышение внимания при любых неожиданных звуках и движениях, возникающих вдруг на краю поля зрения или слуха. Такие неожиданные изменения моментально возбуждают наше внимание, потому что сигнализируют о возможной опасности. Поэтому тело мобилизует все свои силы, чтобы при необходимости убежать или отпрянуть: оно сразу выбрасывает в кровь кортизол — гормон, вырабатываемый надпочечниками, как и адреналин.

Так вот, этот припасенный природой на крайние случаи выброс “допинга”, происходит и у телезрителя, едва на экране совершается внезапная смена плана. И происходит он тем сильнее, чем более резко это происходит. Но зритель-то не пускается в бегство, как бывает в естественных ситуациях, а, напротив, сидит, удобно откинувшись в кресле, и вкушает щекочущий нервы страх — стимулятор, удерживающий его внимание.

А между тем возбуждающий эффект очень скоро прекращается, потому что наступает привыкание, и дозу вновь приходится увеличивать, повышая частоту и резкость смены кадров, чтобы усиливать ошарашивание зрителя. В физиологическом отношении это должно вести к постепенному перенасыщению организма кортизолом. И тогда этот, предназначенный лишь для исключительных случаев, гормон производит токсическое действие, вводя тело в подпороговое (неосознаваемое) стрессовое состояние. Стресс же сегодня расценивается как главная причина множества “цивилизационных” болезней. Значит, телемания — не просто метафора. В ее основе лежит самая настоящая физиологическая мания».

Так пишет Райнер Пацлаф. Но еще до знакомства с его книгой я слышала множество рассказов о том, как младенцы, играющие в комнате с работающим телевизором, бросали все свои игрушки и прилипали глазами к экрану, едва там появлялась реклама. При этом на обычные телепередачи они внимания совершенно не обращали. Поняв физиологическую сторону данного эффекта, я уже не удивляюсь рассказам многих моих знакомых и учеников о том, какие нервные, агрессивные и нездоровые внуки у них подрастают. Особенно в семьях очень занятых и деловых родителей. Конечно, им проще посадить ребенка перед телеэкраном с мультиками или игровой приставкой, а еще лучше — научить пользоваться мышкой и клавиатурой компьютера, и нет хлопот. О последствиях такого воспитания в этих семьях просто не задумываются.

Когда мы взяли девочку из детского дома, то решили с мужем даже не включать при ней телевизоры, которые, увы, не решились совсем еще выбросить из квартиры. Оказалось, что наша Леночка до детского дома росла в таких условиях, что о телевизоре там и не помышляли — слишком большая роскошь. А в детдоме она начала часто болеть, постоянно находилась в больницах, и ей тоже было не до телеящика. Не было бы счастья, да несчастье помогло, как говорится. Наша приемная дочка оказалась настолько равнодушна к телеэкранам, что даже не замечает их наличие в комнате и на кухне. Более того, когда с ней на несколько часов осталась наша родственница, Лена заявила, что больше с ней не хочет проводить время, так как та сидит все время перед телевизором, а девочка от этого устает. Играть же ребенку одной в другой комнате тоже быстро надоедает — хочется живого общения…