Александр Хаминский - Пейсбук

Так сказка становится явью. В качестве гаранта конституции выступают ко времени и месту народившиеся дети, но хочется еще и страховки. А что может защитить женщину, кроме вечной молодости и неземной красоты? Особенно, если ум, образование и чувство юмора в расчет не идут. И тут на авансцену выходят кудесники, силиконовых дел мастера. Все начинается с малого. Тут губку поправить, там морщинку разгладить. Но аппетит приходит во время еды. Батарея среднего калибра стреляет уже на поражение: отжимаем, отсасываем, вставляем, вправляем, рихтуем. Принц начинает тихонько скулить в тряпочку и летать в командировки чаще обычного. Оставшись без контроля, ядерная реакция вступает в необратимую стадию. Закачивание филлеров в скулы и эндопротезирование ягодиц, срубание переносицы и шлифовка кожи… Очередность и стоимость операций уже не имеют никакого значения, когда тормоза выброшены за ненадобностью.

Годам к тридцати возраст этих барышень, порхающих как бабочки с курорта на курорт, стремится к неопределенному. Мне знакомы такие экземпляры. После сорока они начинают выглядеть сразу на вечные пятьдесят пять, становясь похожими друг на друга как однояйцевые близнецы. Посещая самые благородные московские дома, эти курицы с презрением отворачиваются от неподобных себе, продолжая один нудный, начатый лет десять назад разговор, почему у доктора с еврейской фамилией Левин такое некошерное имя – Сергей.

Какое-то время назад на одном примечательном юбилее супруга именинника пригласила целую стайку кибернетических красоток в весьма привлекательном возрасте. Конечно, они сразу же сбились в кучки, этакие мини-клубы по интересам, а затем первыми расселись, заняв все столы в центре зала. Не иначе, чтобы мне было удобнее за ними подглядывать.

Мысленно я их разделил как машинное масло на три категории – синтетику, полусинтетику и минералку. Одни вызывали чисто исследовательский интерес, другие же были мне вполне симпатичны. Забавно! Но потом вместо комедии начался триллер, незаметно переходящий в ужастик. Девушки немного выпили, расцвели, порозовели. Не секрет, что под действием алкоголя мышцы имеют обыкновение расслабляться, а силикон, поролон и гель – нет. Только что я видел одни лица, и вдруг через совсем короткое время они стали уже другими. Сквозь безвольно повисшую кожу то тут, то там начали выпирать некие искусственные бугорки и вставки, все стало разниться по цвету и форме. Моя нервная система, не выдержав испытания, дала сбой. Чтобы сбросить оцепенение, я оглянулся на танцпол. Самые молодые и, как мне показалось, неиспорченные скальпелем девицы зажигали там по полной программе. Будто спасаясь от наваждения, я, как Майкл Джексон, вихрем ворвался в их круг. И это была моя очередная ошибка. Еще не один пластический хирург не смог отменить законы гравитации. Взявшись за руки, сопливые девчонки замкнули вокруг меня свой хоровод. Различные части их лиц колебались точно под ритм музыки, но как-то разнонаправлено: натуральные в одну сторону, искусственные – в другую. Г-споди, взмолился я, ну, почему все это происходит со мной? И в этот момент эхом из сабвуфера раздался даже не голос, а, скорее, просто направленная в мой горящий мозг мысль: «Ничего, ты выдюжишь. У тебя на крайний случай есть психиатрическая клиника, если что, выпишешь себе рецептик, я разрешаю». Верую, сказал я, и отключился.

То, что еще какие-то десять лет назад вызывало удивление, пять лет назад – усмешку, сегодня перешло в фазу стойкого разочарования.

Мой образ жизни абсолютно не способствует социализации и привыканию к новым реалиям. Дело в том, что я практически никогда не хожу по улицам и не пользуюсь общественным транспортом. В связи с чем лишен возможности вступать в тактильный контакт с людьми посторонними. Дом, машина, офис, машина, чужой офис, переговоры, машина, ресторан, встреча, машина, офис, машина, Азбука вкуса, машина, дом. Конечно, в моем графике прекрасно уживаются концерты, кино, выставки, презентации, светские мероприятия, но тоже в режиме от двери до двери. Ежедневный цикл на протяжении долгих лет. Чужие, как говорится, здесь не ходят. Поэтому если случается оказия встречи где-нибудь на Пушкинской, в ГУМе или среди улочек Замоскворечья, я это воспринимаю как праздник. Живые люди, живые эмоции, живой звук. Я разглядываю их, прислушиваюсь к ним, пытаюсь запомнить. «Они торчат под рейв и чем-то пудрят носы, они не такие как мы». Но, максимум, меня хватает минут на двадцать. Сначала начинает раздражать сленг, не имеющий никакого отношения к привычному русскому языку, затем – непонятная, мягко говоря, одежда, не отличающаяся ни красотой, ни функциональностью, ни какими-либо иными достоинствами. Кольца, пирсинг и тату в количествах, определенных по принципу «чем бы дитя ни тешилось…». Тогда чем отличаются одни герои от других? Да ничем, разве что, количеством денег на свои причуды.

Если от такой обстановочки периодически не сбегать, можно положительно сойти с ума.

Так случилось, что, пожалуй, единственное место на земле, где я могу по-настоящему расслабиться, это Монте-Карло. Здесь все мое: закрытый пляж Ле Меридиен, Арт Хаус и Форум, Твига и Джимми’з, Робюшон и набережная Художников, и ставшее привычным обращение “heureux de vous voir, Monsieur Khaminskiy”. Ощущение дальней дачи, великолепный климат, безопасность, бесподобные вкусы и запахи в ресторанах в этом уголке настолько всеобъемлющи, что все остальное отходит на задний план.

Интересный парадокс. В Княжестве, где количество силикона на квадратный сантиметр пляжа побивает все мыслимые и немыслимые рекорды, меня это абсолютно не раздражает. Ощущение такое же, как от прогулки по Пушкинской у Макдоналдса, только подороже и значительно посимпатичнее.

Ага, вот автор и попался, – воскликнет читатель, – лицемер, ханжа и сноб! Это же надо, разбить в пух и прах все московские устои, чтобы, блаженно развалившись среди тюнингованных красоток и получая все тридцать три удовольствия, критиковать тот самый тюнинг, новые идеалы и методологию жизнеобеспечения.

Сам такой, – заорут в голос ангелы и ангелицы всех возрастов, случайно узнав себя в героях моего повествования.

Уж не дурак ли он, – радостно зашипят пациенты моей же клиники.

Нет, нет и еще раз нет! – отвечу я всем вместе и каждому в отдельности и даже постараюсь объяснить почему.

В мире существует множество кандидатов на звание «страны контрастов»: Индия, Россия, Америка… Правда, никак не пойму, какой смысл сравнивать миллиардера на Роллс-Ройсе и нищего на своих двоих. Поставь их вместе в Антарктиде, Вьетнаме или Китае, и всюду окажется та самая страна контрастов.

Другое дело Монако. И совсем другое дело ежегодный Бал Красного Креста или Gala Croix Rouge de Monaco. Здесь есть Принц, но нет нищих. Случайных людей даже с миллионерским статусом здесь тоже нет. Зато полным полно князей, графов и баронов, миллиардеров и нобелевских лауреатов, сияющих бриллиантами старух и ослепительных красоток.