Александр Хаминский - Пейсбук

Впрочем, кто мешает добраться до любого из немногочисленных частных приютов? Все то же самое, только собак поменьше, но присутствует ежедневная необходимость покупать за свои кровные корм, оплачивать ветеринаров и слушать угрозы от властей, что землю, мол, отнимем, приют закроем, а собак усыпим. И страх, что угрозы вот-вот реализуются.

Наверное, кто-то на меня обидится, решив, что я пытаюсь измерить человеческую совесть, так сказать проверить на вшивость, через отношение к собакам. Что же, не с собак жизнь начинается и не собаками заканчивается. Может, людские проблемы нам больше по душе?

Когда у нас что-то получается, мы относим это на свое трудолюбие, наличие талантов, в чем-то избранность. А если наоборот, то ищем причину во врагах, кознях, чаще – в несправедливости мира.

Заработал лишний миллион – ах, какой я молодец, защитил диссертацию – просто умница, построил дачу – можно памятник поставить. Не получил повышение – так у тебя не коллеги, а сволочи, не поступил в институт – наверняка евреи виноваты, проявилась хроническая болезнь – Господи, ну как несправедлив мир! Почему, за что со мной так?

А если это происходит не с тобой, что, снова не вижу, не слышу, не скажу? Или, все-таки можно набраться сил и, переступив через себя, заглянуть в глаза ребенку, у которого волею судьбы оказалось на одну хромосому больше? Ни он, ни его родители уж точно в этом не виноваты. Просто так устроен мир. Несправедливо. На одного из тысячи выпадает то, что удается избежать остальным девятьсот девяносто девяти. Но мы ничего не хотим знать, чтобы, не дай Бог, не почувствовать себя обязанным отдавать долги, которые с нас никто не спишет.

Наверное, по тем же причинам для нас не существует детей с психическими отклонениями. А если такие есть, то они чужие и об их болезнях нам знать ничего не хочется, потому что страшно. Страшно осознавать собственное нежелание участвовать в их судьбе. И даже неприятно думать. О себе и о них. «У меня от этого портится аппетит», – сказал некто, называющий себя человеком. И это не выдумка, я слышал лично.

На таком фоне миллионы сирот, беспризорников, одиноких и немощных стариков и инвалидов считаются уже статистикой.

Ровно год назад, все еще надеясь на лучшее, я обратился к руководителям и бенефициарам 49 крупнейших российских компаний с предложением принять участие в программе помощи пациентам, страдающим ранней детской шизофренией. Речь шла о детях, которых еще можно было спасти. В результате получил два отрицательных ответа, остальные скромно отмолчались.

Помните тост-притчу про врагов, про золотой дворец с тридцатью золотыми комнатами, в каждой из которых по три золотых кровати? Вот и мне непонятно, зачем главному покровителю самого инновационного российского фонда аж целых три квартиры в Нью-Йорке. Не иначе, как прятать золотые яйца. Впрочем, у каждого своя голова и свой путь.

Для меня эта тема вечная. Она началась не вчера и закончится не завтра. Всякий раз, переступая порог парадного подъезда, условно разделяющий невеселую жизнь за окном и твою сытую и счастливую, мысленно обращаюсь к Господу с просьбой не стереть в памяти способность помнить, чему и кому мы обязаны в этом мире правом называться людьми.

Для тех, кто не в курсе, кричу: два мешка собачьего корма стоят дешевле одной заправки вашего автомобиля Mercedes, две сотни сладких подарков к Новому году для детей с синдромом Дауна стоят дешевле одной пары ваших ботинок John Lobb, генетические исследования и назначение лечения для двух десятков детей с задержкой психического развития стоят дешевле недельного отдыха вашего ребенка на Ривьере…

И только совесть не стоит ничего. Потому что она бесценна.

Что нас всех объединяет, независимо от социального статуса, сбережений в швейцарском банке или дачи на Рублевке? Что открывает нам глаза на саму жизнь или закрывает их, когда поступает соответствующая команда? Что объективно есть вокруг нас всегда, но при этом неощутимо? Что можно потерять, как любовь, но, в отличие от любви, невозможно обрести снова?

Время… Единственное мерило, нивелирующее наши различия, взгляды и привычки. Я никогда не жил в стране, где семейный капитал и семейные традиции передаются из поколения в поколение. Все, что у нас есть, создавалось здесь и сейчас, ну, может быть, в течение последних двадцати лет. Для вечности – миг. Но для жизни – возможно, то самое поколение, которое, как минимум, должно смениться, чтобы прежняя эпоха считалась уже историей.

Помните в детстве: камень, ножницы, бумага? Нехитрая, в принципе, игра-считалка учила нас сноровке, смекалке и, самое главное, правильному позиционированию себя как личности сначала в компании соседских мальчишек, затем в школе-институте, да и вообще в жизни как таковой.

Дилеммы нам всегда было мало. Нам трилемму подавай. Чтобы монетку подбросить на удачу уже было нельзя: орел ли, решка, но на ребро не становится.

Всем известный Цезарь два тысячелетия назад произнес veni vidi vici и оказался, по-моему, первым, последним и единственным, у кого все получалось одновременно и одинаково хорошо. Ко всем прочим в полной мере применима поговорка про охотника и двух зайцев. Кстати, тоже трилемма. Но почему, пока существует мир, нас так тянет объять необъятное, заработать все деньги или, к примеру, жениться на королеве? Я знаю парочку испанцев, которые в прошлом веке смогли смешать реальную жизнь и ирреальное искусство, но они скорее исключение, чем правило.

А может, это все оттого, что из двух точек фигура не складывается? Но существуют ли какие-то объективные взаимосвязи кроме сложившихся в нашем воспаленном мозге?

Тем не менее, очень многое в мире тяготеет к тройственности.

Два капитана, Саня Григорьев и Миша Ромашов, вместе с Катей Татариновой образовали треугольник. Ленин. Крупская и Арманд. Менелай, Елена и Парис. Антанта. Президент, Правительство и Федеральное собрание, кстати, тоже триптих, а не тандем.

Карты, деньги, два ствола. Охотники на привале. Три мушкетера. Три товарища…

Или нам равновесие 50/50 уже кажется слишком обыденным и неинтересным? Или очень нестабильным?

Гемма, Гемма, Вита. Кровь, Камень, Жизнь. Можно построить любой ребус, загадку, лабиринт. Три вещи, а вариантов миллион. Но почему тогда все сводится к банальному «дай-дай-дай»? Конечно, формула «кошелек или жизнь» обрастает все новыми подробностями, но суть от этого не меняется.

Интересно, как устроена система ценностей и как она видоизменяется со временем, которое сегодня течет настолько быстро, что не изобрети Эйнштейн в середине прошлого века свою теорию относительности, нынче это могло бы оказаться по плечу любому аспиранту?