Александр Хаминский - Пейсбук

За последние 10 лет я поменял 20 химчисток. Причина одна: прошу, требую, угрожаю, пишу ручкой в квитанции и маркером на стекле: только сухая чистка и правильная глажка воротника и манжетов. Через три дня получаю результат: усевшие от стирки, аквачистки, экочистки и прочей водной обработки с заглаженными по-деревенски воротниками-манжетами рубашки. Поблекшие, грустные и не сходящиеся на спине и в вороте. Я с тоской гляжу на неизбежную стопку свитеров в гардеробе и начинаю медленно, но верно выходить из себя. Перебираю еще кучу висящих в гардеробе рубашек. Все с бирками различных химчисток и все малы. Полчаса нервотрепки и какое-то компромиссное решение принято. Правда, затем следует поход в ЦУМ, приличная трата денег и смена сервисного предприятия. И снова все сначала!

Но пару месяцев назад мне вроде повезло: в одной известной фирме появилась услуга «персональный технолог». Все просто: сдаешь рубашку, платишь цену, за которые другие граждане покупают себе новые, и в итоге получаешь то, что требуешь. То есть, выкупаешь свои нервы за свои же деньги. Какое-то время я ликовал. Но на 4-й или 5-й раз история расставила все на свои места: мне опять привезли рубашки с искореженными воротниками. Крики, вопли, гнев, возврат. А в окошке невозмутимо объясняют: мол, гран пардон, ваша гладильщица приболела, а другой забыли сказать, что работать надо хорошо.

Все, точка! Мы живем в городе, где хорошо работать надо заставлять. Я наивно полагал, что за работу нужно платить. За хорошую работу нужно хорошо платить. Оказывается, деньги не играют никакой роли. И это повсеместно. В автосервисе после замены колодок не докручивают колесные болты. В не самом дешевом ресторане официант приносит подслащенную маргариновую бурду, приговаривая: «а че, десерты у нас ни че». В дорогой клинике ошибаются с содержимым инъекции, не забывая обвинить пациента в его же бедах. С дорог снимают хороший асфальт и укладывают асфальтовую крошку, снятую только что с соседней улицы… Строители строят, продавцы продают, сапожники… Прости, Господи, да все у нас сапожники!

Не так давно я купил новую машину (кстати, джентльменскую по происхождению). Будучи многолетним правым задним пассажиром, вдруг пересел за руль, оттеснив водителя на соседнее кресло. Еду и балдею, в этой машине все мое: потрясающая плавность хода, салон, габариты, мощь и имидж. Но, оказавшись за рулем, я увидел то, о чем пытался забыть на заднем сиденье – перманентное хамство коллег по дорожному движению. Глубокий красный, подрезы, перекрытия рядов, ногти, тени, лак, бутерброды, смартфоны, кофе, курительные трубки… И пофигизм к тебе, к себе и ко всему миру. И если Толстой – зеркало русской революции, язык – зеркало пищеварения, то россиянин за рулем – зеркало состояния внутренней культуры.

Действительно, не ту страну назвали Гондурасом!

Конечно, можно попытаться создать свой собственный мирок и жить в нем джентльменом. Обращаться ко всем на «вы», читать умные книжки и стараться быть замкнуто-счастливым.

Только на языке психиатров это называется коротко – аутизм.

Юрист, психиатр, бухгалтер, аудитор, инженер, видеопродюсер, меценат, благотворитель, кинолог, боксер-любитель, финансист, разработчик систем электронного документооборота, организатор праздников, журналист, сео-оптимизатор, общественный деятель…

Это не справочник специальностей и не перечень категорий в Википедии.

И даже не выдержка из самоучителя по составлению анкет в социальных сетях.

Трудно представить, но это – сферы интересов одного человека, вернее актуальные области его самоидентификации в окружающем пространстве.

Договариваясь о встрече, я была практически уверена, что она не состоится. Чтобы все успеть, нужно работать 48 часов в день, 14 дней в неделю, 24 месяца в году. Какие уж тут интервью!

Но время и место определены, карандаши заточены, диктофоны заряжены, и добрая половина редакции напросилась со мной посмотреть на этого уникума.

Мы все вместе гадали, кем он окажется в реальности: изможденным работой трудоголиком, надутым полуолигархом или фантазером местного значения.

Журналистский опыт всегда помогал выхватить из группы незнакомых людей того единственного, с кем приходишь брать интервью. Дважды обведя глазами полупустой зал ресторана, я замерла в недоумении. Он специально договаривался на более раннее время, ссылаясь на чрезвычайную занятость, а сам опоздал…

В сумке зазвонил телефон, я раздосадовано поднесла трубку к уху, и мужской голос мягко и уверенно произнес:

– Здравствуйте, я – Александр Хаминский.

Войдя в ресторан и обведя глазами полупустой зал, я ничего и никого заслуживающего внимания не заметила. За исключением, пожалуй, интересного мужчины, одиноко сидевшего за столиком у окна с чашечкой кофе. Есть такая категория: немного от плейбоя, немного от инвестора, немного от экспата; цепкий взгляд, крепкие руки, короткая стрижка…

Ну почему, подумала я, мне все время достаются интервью с юристами, менеджерами, переводчиками с одного мертвого языка на другой мертвый язык, в то время как такие мужики скучают за чашкой кофе!

Обведя зал взглядом во второй раз, полезла в сумку за разрывающимся от звонка телефоном…

…Тот, который у окна, сначала улыбнулся, потом просто рассмеялся мне в глаза. Хорошее начало дня: один опаздывает, другой смеется! И только в этот момент я поняла, что он держит в правой руке трубку и указательным пальцем левой постукивает по клавиатуре.

– Привет, – услышала я уже знакомый голос, – меня зовут Хаминский. Можно по имени, можно по фамилии. Присаживайтесь.

Вот это поворот! Пока приходила в себя, мельком заглянула в блокнот. Заранее выстроенная четкая линия разговора рассыпалась на глазах. Мой визави не был похож ни на врача, ни на кинолога и уж тем более на общественного деятеля.

Мы привыкли представлять себе людей тех или иных специальностей по образам, навязанным нам кино или взятым из литературы. Все эти внешние атрибуты: костюмы, рубашки, галстуки, шейные платки, джинсы, мокасины на босу ногу, ручки, часы, телефоны, планшеты, крокодиловые визитницы… Must have и must be.

Передо мной сидел человек вне рамок, вне правил и вне шаблонов.

Я пыталась представить его в кресле директора юридической фирмы, в кабинете главного врача клиники, на трибуне на Болотной площади или за соседним столом в редакции. Тщетно, образ не складывался. Если только в спортивном зале и боксерском ринге?

Кто он на самом деле?

Я была уверена, что не найду ответа на этот вопрос, или, что еще неприятнее, меня постигнет горькое разочарование.