Виктор Суворов - Тень Победы [Новое издание, исправленное и переработанное]

В мемуарах Жукова описаны поражения советских войск под Воронежем, авторы вспомнили падение Севастополя и неудачную попытку войск Северо-Западного фронта ликвидировать немецкую группировку в районе Демянска. Во всех этих событиях Жуков участия не принимал. Зачем все это вписано в мемуары?

Затем, что авторы воспоминаний Жукова одним выстрелом убили сразу трех зайчиков.

Во-первых, продемонстрировали стратегическую широту кругозора «гениального полководца».

Во-вторых, показали суровую и горькую правду: вот, смотрите на поражения соседей Жукова, смотрите на просчеты глупого Сталина и командующих всех фронтов, где нет Жукова.

В-третьих, заполнили посторонней информацией главу, рассказывающую о событиях 1942 года, да так, чтобы не осталось места на рассказ о самом Жукове и его деяниях в тот период времени.

А между тем 1942 год для Западного фронта, которым командовал Жуков, был годом жестоких поражений и огромных потерь. На Западном фронте Жуков проводил непрерывные бестолковые наступательные операции, каждая из которых завершалась провалом. Самой кровавой из них была Ржевско-Сычёвская, продолжавшаяся с 30 июля по 23 августа.

Интересно, что «Советская военная энциклопедия» (Т. 7. С. 119–120) четко определяет сроки проведения этой операции, перечисляет армии и корпуса, привлекавшиеся для ее проведения, помещает карту боевых действий. Если энциклопедия описывает операцию, значит, операция того заслуживает. А Жуков, который эту операцию проводил, не пишет ни о сроках проведения операции, ни о силах, которые привлекались к ее проведению, и карту не помещает. Вместо этого из мемуаров Жукова мы узнаём:

• о коварной политике США и Великобритании;

• о планах Сталина на 1942 год;

• о замыслах Гитлера на 1942 год;

• о партийно-политической работе в Красной Армии;

• о подвигах рядовых солдат и сержантов;

• о сопротивлении советского народа в тылу врага;

• о героическом труде рабочих и крестьян;

• о руководящей и направляющей роли коммунистической партии и ее мудрого Центрального Комитета;

• об операциях на всех фронтах, кроме Западного.

В мемуарах Жукова нет карты Ржевско-Сычёвской операции, которую Жуков проводил, зато есть другая карта, показывающая, как немцы рвались к Сталинграду, в котором Жукова в то время не было и за оборону которого он в тот момент не отвечал.

А нас интересует не Сталинград, а Жуков и Ржевско-Сычёвская операция, о которой он скромно умалчивает. Для проведения этой операции Жуков сосредоточил 20-ю и 31-ю армии, 1-ю воздушную армию, 6-й и 8-й танковые корпуса, 2-й гвардейский кавалерийский корпус. Сколько в этих армиях и корпусах было людей, танков, орудий, самолетов, ни Жуков, ни «Советская военная энциклопедия» не сообщают. Но мы и сами видим — силы немалые. В мемуарах Жукова сказано, что немцы понесли у Сычёвки «большие потери». О наших потерях оба источника молчат. Видимо, обошлось без потерь.

Чтобы помочь Жукову, в направлении той же Сычёвки наносили удар войска левого крыла Калининского фронта — 29-я и 30-я армии при поддержке 3-й воздушной армии.

Четыре общевойсковые армии, кавалерийский корпус, два отдельных танковых корпуса при поддержке двух воздушных армий — и все это для штурма Сычёвки? Не много ли?

Да нет же. Жукову этого оказалось мало.

Взял ли гениальный Жуков такими силами ту самую Сычёвку? Увы, нет.

А в чем причина провала? Кто виноват? Причина в том, что мало сил на Сычёвку бросили. Всего у Жукова на Западном фронте в тот момент было только десять армий. Ему не хватило еще «одной-двух армий». Виноват, понятно, Сталин — не дал этих армий Жукову. «Если бы в нашем распоряжении были одна-две армии, можно было бы… К сожалению, эта реальная возможность была упущена Верховным Главнокомандованием.» (Воспоминания и размышления. С. 395.)

А ведь этот штурм Сычёвки — не первый. Начиная с января и по август 1942 года пять армий Конева и десять армий Жукова рвались на Ржев и Сычёвку. Напомню еще раз: Жуков был не только командующим Западным фронтом, но и главнокомандующим Западным направлением, в составе которого был Западный фронт (Жуков) и Калининский фронт (Конев).

Иными словами, пять армий Конева тоже подчинялись Жукову. Перед очередной Ржевско-Сычёвской операцией Ставка ВГК 5 августа 1942 года еще раз подтвердила полномочия Жукова: он руководил не только операциями своего Западного фронта, но и соседнего Калининского (ВИЖ. 1991. № 10. С. 24).

В тот момент в районе Ржева и Сычёвки уже целыми пластами лежали трупы советских солдат, убитых во время предыдущих штурмов. Там уже громоздились целые кладбища сгоревших советских танков. Многомесячную тупую мясорубку под Ржевом и Сычёвкой под руководством «гениального» Жукова помнили все фронтовики. Одно из самых пронзительных стихотворений о войне написал Александр Твардовский. И вовсе не зря оно называется «Я убит подо Ржевом». Вспомним:

Штурм. Штурм. Штурм. В лоб. По той же схеме, что и вчера. По той же программе. По пять атак в день. По семь. По десять. На те же высотки. Месяц за месяцем. С января по август. Вперед! С нами Жуков!

Советские историки изобрели особый язык и целую серию спец-приемов, которыми они скрывают провалы в войне, прежде всего — провалы Жукова. Однако существует вполне надежные индикаторы вранья. Вот один из них.

Допустим, вы встретили описание наступательной операции, но кодовое наименование этой операции не сообщается. Знайте: перед вами ложь.

Дело тут вот в чем. Оборонительные операции в большинстве своем не имеют кодовых названий. Враг стремится делать то, чего мы не ждем, к чему мы не готовы, что нашими планами не предусмотрено. Враг старается наносить удары там, где мы планировали оборонительные действия гораздо меньшего размаха или не планировали их вообще. Поэтому во многих случаях оборонительная операция — это импровизация. Кроме того, в оборонительной операции не надо скрывать наши намерения. Если мы обороняем Сталинград, само собой разумеется, что мы намерены его удерживать.

А наступательную операцию готовим мы сами. Мы должны скрыть от противника время, место, цель, замысел, состав сил и многое другое. Поэтому подготовка наступательной операции начинается с присвоения ей кодового названия. Делается это для сохранения тайны. Идет, например, в Генеральном штабе разговор про «Малый Сатурн». Если вы посвящены в эту тайну, вам понятно, о чем речь. Если вам тайна не доверена, то ничего вы не поймете.

«Уран», «Анадырь», «С.3-20», «Гроза», «Багратион». Что это? О чем генералы толкуют? Если знаешь, все просто. Не знаешь — тупик. Даже шифровальщик, допущенный ко многим великим тайнам, не имеет представления, в чем суть передаваемого сообщения. Пишет он: «Искра», но не знает, что за этим названием скрывается.