Н. Балашов - На пути к не открытому до конца Кальдерону

Несмотря на корнелевски сдержанный характер драматизма этого своего произведения, Кальдерон отдавал себе отчет в романном богатстве его фона, что подтверждается не обычной в те времена прямой ссылкой на величайшего писателя Испании. По поводу нищего идальго дона Мендо говорится:

Характеры, воспроизведенная ситуация, направление действия на решение вопроса «за что нам биться?», явное продолжение мятежной драмы «Фуэнте Овехуна» Лопе, честная ссылка на Miguel'я de Cervantes'a и на роман «Дон Кихот», — все это придает «Саламейскому алькальду» редкую для барокко и его великого драматурга цельную определенность, ставит эту народно-революционную драму на особое место в культуре XVII в.

Массивные двери перед зрителем и читателем распахиваются, и открываются внутренние покои души поэта. Вглядитесь: перед вами не только славная драма, но и сам Кальдерон. В тиши, в сумраке просторного помещения он вглядывается в свой век: «Путь полный бед. Что полон бед он — мало? // Так бед к тому ж, друг с другом несогласных…»

Свое горе он переносит скрытно, стоически, как «обыкновенную беду». Он видит и неисчислимые, обыкновенные и необыкновенные, беды современников, простых испанцев и неиспанцев, людей своей и других вер, и даже задает вопрос: «За что нам биться?» (… por que // ha de renir?). В поэте пламенеют души Эусебио и Тусанй, Стойкого принца и Луиса Переса; живет в Кальдероне также спокойное мужество Педро Креспо и того гуманнейшего Алонсо Кихано Доброго, которого под именем Дон Кихот обессмертил Сервантес.

Последняя строка сонета дона Фернандо в «Стойком принце» Кальдерона в переводе Бальмонта.

Герцен А. И. Собр. соч.: В 30-ти т. М., 1954. Т. 2. С. 363.