Александр Тарасов - Затмение. Не по Антониони. Студенческие беспорядки и mass media: исследование одного явления

Кое-где этажи перекрывались решетками — и студенты успели их закрыть и спасти свои комнаты от разгрома, а себя от избиения. На крыше несколько студентов попытались забаррикадироваться и встретили ОМОН градом пустых пивных бутылок. Но омоновцы, хоть и пьяные, подавили сопротивление без потерь и, повязав защитников крыши, поволокли их в «упаковки». Заодно прихватили и некоторых других почему-то не понравившихся им студентов, «революционную символику» (знамя, горны и барабан), все спиртное, какое нашли, а также кое-какие чужие личные вещи.

Избитые студенты выползли из углов, матеря «ментов» и Ельцина, перевязывая раны и утешая плачущих девушек. Одного студента, впрочем, избили так сильно, что его пришлось отправить с стационар с переломами.

Кто-то из чудом не задержанных «революционеров» громко высказался в том духе, что «теперь-то всем очевиден звериный оскал власти» и призвал немедленно основать «Студенческую защиту». И «Студенческая защита» в Твери действительно была создана. Журнал «Черная звезда» рассказ об этих событиях сопроводил совершенно справедливым саркастическим замечанием: «Сто анархистских агитаторов за год не добились бы такого эффекта».

На следующий день все основные тверские газеты — «Вече Твери», «Тверские ведомости», «Новая газета» — сообщили о «пьяном дебоше в студгородке, который достиг такого размаха, что для восстановления спокойствия пришлось привлекать правоохранительные органы». Все эти статьи были написаны словно одним человеком и изобиловали массой удивительных примеров «пьяного хулиганства»: студенты, оказывается, разодрали в клочья все свои конспекты и учебники и выбросили их из окон девятого этажа, поздней ночью мешали гражданам пением нецензурных песен («Интернационала»?), кидались в мирно прогуливавшихся граждан (поздно ночью?) бутылками, пакетами с водой и прочими вещами и даже сбивали их с ног струями пожарных брандспойтов (!). И вообще, если бы не вмешательство властей, студгородок бы сгорел, поскольку студенты спьяну устроили прямо в здании огромный костер. В том же духе выступили и местные электронные СМИ.

О «геройствах» пьяного ОМОНа, разумеется, не было сказано ни слова, о политическом (или квазиполитическом) характере событий — тоже. Тема «пьяного дебоша» покрыла всё. Хотя дебош устроили не пьяные студенты, а пьяный ОМОН. Украденные вещи студентам не вернули. Ректору ТГУ так «вломили» в местной администрации, что на следующий, 1995 год никакого празднования 19 мая провести уже не удалось — меры безопасности были приняты такие, словно в студгородке жили не учащиеся, а чеченские боевики.

Правды об этом провинциальном событии почти никто не написал. Объективные материалы (и то — крошечные!) появились лишь в анархистской «Черной звезде» (под поэтическим, впрочем, заголовком — «Красные галстуки в небо летят, ОМОН победил пионерский отряд») [14] Черная звезда , 1994, № 4. C.21-22. , да в бюллетене «Новый Нестор» пресловутый Дмитрий Костенко совместно с тверским журналистом, очевидцем событий Игорем Мангазеевым поместили заметку под несколько неадекватным названием «Ликует пионерия» [15] Новый Нестор , 1994, № 12. . В «большой прессе» о событиях в Твери и вовсе упомянули лишь один раз — небезызвестный А. Цветков в своей статье «Студенческая болезнь левизны после коммунизма» в «Общей газете» [16] Общая газета , 1994, № 35. посвятил тверским беспорядкам один абзац — и тот с ошибками: с живописанием «героического сопротивления» студентов омоновцам и упоминанием мифической попытки устроить в здании пожар.

Беспорядки № 4. Иркутск. 12 апреля 1995 года.

Так же, как и в Твери, события в Иркутске назвать «беспорядками» можно только условно. 12 апреля на площади перед Дворцом спорта в Иркутске АПОС проводила официальный митинг, протестуя против решения Черномырдина об отмене стипендий для успевающих студентов, кроме круглых отличников. Лидеры АПОС быстро высчитали, что без стипендии останется свыше 90 % студентов. На митинг собралось 10 тысяч человек — небывалое для Иркутска количество.

Официальный митинг АПОС прошел скучно и закончился ничем. Рядовым студентам слова не дали. Лидеры АПОС отгородились от «масс» кордонами студентов-юристов (многие из которых работают в милиции).

В результате, когда с трибуны было объявлено об окончании митинга, свыше 2 тысяч недовольных студентов расходиться не захотели, а стихийно двинулись к зданию областной администрации, скандируя по дороге «Стипуху! Стипуху!», «Хотим есть!» и такие же невинные лозунги. «Студенческой защитой» в Иркутске и не пахло.

Милиция и ГАИ пасли колонну до сквера им. Кирова, а когда студенты втянулись в сквер, милиция блокировала их со всех сторон грузовиками и оцепила сквер несколькими рядами ОМОНа. К скверу были стянуты все милицейские силы города. Студенты оторопели. Никаких попыток прорыва, в отличие от Москвы, они не предпринимали. Но милиция, похоже, сама была сильно испугана и готовилась к худшему. Какой-то полковник через мегафон истерично кричал: «Бунтовать вздумали? Да мы сюда дивизию вызовем! Если надо, стрелять будем!».

Студенты принялись кричать в ответ, чтобы к ним вышел мэр Иркутска Говорин (что было совершенной глупостью, поскольку Говорин, конечно, распоряжения Черномырдина отменить не мог). Но Говорин выйти побоялся и стал посылать вместо себя заместителей. Студенты начали заводиться. Но тут к месту событий прибыл лично губернатор Иркутской области Юрий Ножиков.

Ю. Ножиков попробовал было успокоить демонстрантов рассказом, что он сам когда-то был студентом, но собравшиеся обрушили на него град претензий. В частности, они возмущались тем, что общежития администрация вузов сдает в наем коммерсантам, а студентов выселяет на улицы, что в Политехническом университете введены разные незаконные поборы, вплоть до того, что за оформление диплома успешно окончившему вуз студенту требуется заплатить 55 минимальных зарплат, и т.п. Ножиков поклялся, что ничего этого он не знал, и призвал студентов тут же выбрать инициативную группу для переговоров через три дня. Группу выбрали. Так завершился самый массовый в истории Иркутска несанкционированный митинг.

Последствия этих событий были такими. 13 апреля милиция задержала (при помощи оперативной фото- и видеосъемки) нескольких «наиболее активных» участников беспорядков. А местные СМИ рассказали, что накануне в центре города имел место ... правильно, «пьяный дебош». По TV выступил зам. начальника ГУВД и рассказал, что 12 апреля после окончания разрешенного профсоюзного митинга имел место пьяный дебош, и только благодаря своевременно принятым мерам со стороны правоохранительных органов и личной храбрости губернатора, не побоявшегося выйти и усмирить разбушевавшихся хулиганов, Иркутск был спасен от потока и разорения. Зам. начальника ГУВД с чувством описал чудовищный разгул пьяных хулиганов и поведал телезрителям, что весь сквер после студентов был завален горами пустых винных бутылок, использованных шприцев и жеваных презервативов. Зачем студенты жевали презервативы, зам. начальника не объяснил. Местные газеты дружно и абсолютно однотипно изложили ту же версию. Единственным исключением оказалась газета «Советская молодежь», где была напечатана довольно правдивая заметка о студенческих беспорядках и их причине — и то лишь потому, что в газете работает виднейший иркутский анархист Игорь Подшивалов. Главному редактору потом за публикацию, конечно, от областного начальства попало, но Подшивалова главный редактор боится больше, чем местную власть: Подшивалов пользуется в Иркутске славой «буйного», против него возбуждалось дело о терроризме, а уж главному редактору собственной газеты он просто однажды набил морду.