Станислав Бышок - Украина после Евромайдана. Демократия под огнём

25 лет сопротивления индонезийской оккупации — вот что позволило тиморцам выжить в условиях осуществляемого прозападным авторитарным режимом Сухарто ужасного геноцида, о котором так редко упоминали в «цивилизованных странах». Ключевую роль в сопротивлении сыграли левые повстанцы из Вооруженных сил национального освобождения (сокращенно ФАЛИНТИЛ — военизированное крыло ФРЕТИЛИН), массовую базу которых составляло крестьянство, поставленное индонезийской верхушкой на грань физического выживания. Нельзя не отметить и важный вклад в борьбу за свободу Восточного Тимора студенческого и молодежного движения, а также местной католической церкви.

Мир бы мог и не узнать о масштабах убийств, если бы не героические действия двух независимых американских журналистов левых убеждений — Алана Найрна и Эми Гудмен, ныне — ведущей на радиостанции «Democracy Now!». Гудмен и Найрн, рискуя собственными жизнями, попытались остановить расправу. Им удалось записать расстрел людей на пленку, а сами они едва спаслись от казни индонезийскими властями [321].

Ранее в защиту народа Восточного Тимора выступали считанные единицы, хотя среди них были и такие величины, как лингвист с мировым именем Ноам Хомский, никогда не скрывавший своих леворадикальных и анархистских взглядов и выступавший с жёсткой критикой внешней политики США, или левый историк Бенедикт Андерсон (брат другого известного историка-марксиста Перри Андерсона), удостоенный индонезийскими властями запрета въезжать в страну.

В 1996 г. на тиморских борцов за независимость, наконец, обратил своё внимание и Нобелевский комитет, наградив двух активистов, открывших миру правду о преступлениях индонезийских оккупационных войск, премией, которую раньше вручал Киссинджеру Ими были Жозе Мануэль Рамуш-Орта, «министр иностранных дел в изгнании» и представитель ФРЕТИЛИН при ООН, и епископ Карлуш Фелипе Жименез Белу, протестовавший против массовых убийств и перепрятывавший у себя участников подполья — для «Нового порядка» Сухарто святой отец был таким же «врагом № 1» в рясе, как Десмонд Туту для режима апартеида или Оскар Ромеро для сальвадорской хунты.

Знаком времени было и то, что в 1997 г. Нельсон Мандела, осуществляя визит в Индонезию в качестве президента ЮАР, посетил не только Сухарто, но и заключенного пятью годами ранее Шанану Гужмау [322].

На фоне растущего международного внимания к проблеме Восточного Тимора Соединенные Штаты продолжали занимать крайне реакционные позиции, по-прежнему «не замечая» геноцида и постоянно происходящих на острове нарушений прав человека.

Лишь после падения диктатуры генерала Сухарто в 1998 г. массовые народные выступления и давление мирового сообщества заставили нового президента Хабиби согласиться на широкую автономию и особый статус для Восточного Тимора. Однако Джакарта вместе с тем давала понять, что ни о какой независимости не может идти и речи.

Референдум по вопросу самоопределения Восточного Тимора, проводившийся 30 августа 1999 г. под эгидой ООН, шёл в атмосфере запугивания и террора со стороны индонезийской власти. Тем не менее, 78,5 % голосов жителей восточной части острова, отданные за самоопределение, были неопровержимым аргументом.

Лишь 30 августа 1999 года в Восточном Тиморе под эгидой ООН состоялся референдум по вопросу самоопределения, в ходе которого за независимость от Индонезии высказались 78,5 % жителей этой территории. Голосование сопровождалось всплеском насилия. Проиндонезийская полиция развязала неприкрытый террор, результатом которого погибло почти 2 тысячи человек, включая международных наблюдателей и детей, и до 300 тысяч стали беженцами, половина из которых фактически оказалась к концу года в положении пленных. К тому же, по оценкам специалистов ООН, из 880 тысяч жителей Восточного Тимора 750 тысяч покинули свои жилища. Только присутствие сил ООН, которые 12 сентября 1999 г. начали прибывать из 17 государств и достигли численности в 9 900 человек, позволило прекратить бойню, но одновременно оно ставило новое восточнотиморское руководство в зависимость от иностранной поддержки.

В результате в Восточный Тимор был введен миротворческий контингент ООН, который смог установить в стране некоторое подобие законности и порядка. По результатам референдума Индонезия признала независимость Восточного Тимора. 30 октября 1999 года последние индонезийские войска ушли из страны.

23 февраля 2000 года в стране была учреждена Временная администрация ООН (ВАООНВТ) вначале на срок три месяца, по истечении которых её мандат был продлен. Целями переходного периода являлись: содействие организации национальных государственных структур, административной и судебной систем, подготовка к выборам органов самоуправления. ВАООНВТ руководила страной до 2002 года.

20 мая 2002 года Восточный Тимор официально был провозглашен суверенным государством.

С 1918 по 2006 годы Черногория входила в Югославию, а затем государственное образование Сербия и Черногория.

1 марта 1992 года на референдуме жители Черногории проголосовали за то, чтобы республика осталась в составе Югославии. За вступление в состав обновлённой Югославии проголосовало 95,96 % избирателей (всего проголосовало 66 % граждан СФРЮ, живущих в Черногории), в то время как бойкот выборам объявили албанцы, боснийцы и хорваты, проживавшие в республике.

С 27 апреля 1992 года по 3 июня 2006 года Черногория находилась в составе Союзной Республики Югославия, 4 февраля 2003 года ставшей Государственным Союзом Сербии и Черногории.

В конце 1990-х годов черногорский лидер Мило Джуканович из соратника Слободана Милошевича превратился в его непримиримого противника, что сразу привлекло на его сторону международное сообщество и сербскую оппозицию. Джуканович вначале потребовал от Милошевича закрепить за Черногорией право на самостоятельную внешнюю политику, а впоследствии поставил своей целью полную независимость. Тогда обретению ею юридической независимости воспрепятствовал Европейский союз.

Однако годы спустя государственное сообщество Сербии и Черногории было создано именно под мощным нажимом Европейского союза при активнейшем участии Хавьера Соланы. Согласно Конституционной партии нового государства, в феврале 2005 года должны были состояться выборы в его законодательное собрание, а с 2006 года республики в его составе получали право на проведение референдума о независимости. Однако выборы не состоялись — президент Сербии и Черногории черногорец Светозар Марович не назначил дату их проведения, ссылаясь на отсутствие законодательной базы.

В результате с начала марта 2005, после истечения срока мандатов, депутаты парламента Сообщества, его министры и сам президент с юридической точки зрения стали частными лицами. Примерно в это же время Джуканович и черногорский президент Филип Вуянович выступили с новым планом — о превращении Государственного сообщества в союз независимых государств.