Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6573 ( № 43 2016)

Моя зелёная

И чёрная тайга

Накрыта тоже шапкой снеговой.

А в дымной тесной юрте

Мои якуты, родичи мои,

Все съёжившись, согнув колени,

Лежат,

Окружены огромной

Жестокой стужей.

Перевод В. Солоухина

Так начало ХХ века – время ренессансного развития Якутской области – попыталось дать ответы на многие вопросы. Эта по Л. Гумилёву «полоса свободы», то есть совокупность ситуаций, при которых возможен свободный выбор и при которой осуществляется право отдельного человека на выбор тенденции развития, оказалась очень плодотворной для якутской интеллигенции. Тогда же были заложены многие идеи и мысли о путях развития народа саха.

«ЛГ»-ДОСЬЕ

Олег Гаврильевич Сидоров – якутский писатель, журналист, исследователь.

Родился в 1962 году в селе Амга. Окончил историко-филологический факультет Якутского государственного университета. Заведующий кафедрой журналистики филологического факультета Северо-Восточного федерального университета им. М.К. Аммосова. Член Союза журналистов России, Национальной ассоциации исследователей массмедиа (НАММИ). Координатор Ленских встреч «Геополитика Востока. XXI век». Главный редактор историко-географического и культурологического журнала «Илин» («Восток»). Председатель Ассоциации «Писатели Якутии».

Наши земли не отогретьВыпуск 1

Спецпроекты ЛГ / Грани АЛРОСА / Поэзия

Теги:Софрон Осипов

Софрон Осипов

Родился в 1959 году. Окончил Литературный институт им. Горького. Работал главным редактором литературно-художественного журнала «Полярная звезда», заместителем председателя Совета по развитию гуманитарного знания Северо-Восточного федерального университета им. М.К. Аммосова. Автор поэтических сборников «Пульс», «Шиповник», «Текущий век», «Северо-Юг», «Дочь дочерей», «От края до края». Печатался в республиканских, российских и зарубежных изданиях.

Наши земли не отогреть

и не пробуйте отогревать:

вон на льдине белый медведь

Крыму в Арктике, бурый, не рад.

Раскалённые словеса

будто в прорубь бросаю с тоски

и улавливаю с листа

изо льда и огня стихи.

* * *

Зимняя лень. И дремота.

Лежбище в скопище тьмы.

Выкликни, коли охота,

мамонтов из мерзлоты.

Это же надо – со всеми

мифами адовых мест

всей кровеносной системой

вжиться в ледовый контекст.

* * *

Зимой в Якутске с водкой без закуски,

мой ангел, не буди меня напрасно!

Космические тут перенагрузки

при выходе в открытое пространство.

Кто знает, в холод

выскочишь за хлебом,

да и минуешь точку невозврата –

и вдруг придёшь в себя

под знойным небом

ещё в раю до претворенья ада…

И море слева, и пустыня справа.

* * *

Чтоб никакая другая земля

не приютила меня напоследок,

держат мерзлотные недра меня,

каждого шага фиксируя слепок.

Иерихонская роза любви

вечной, в песках и каменьях пустыни

жизни, даруй мне уколы твои

там, где, увы, не присутствую ныне.

* * *

Властно и славно жила и живёшь.

Что пожелаешь – вынь да положь.

Как в окруженье служак и зануд

мне на тебя не по теме взглянуть?

Матушка, бабушка, а молода.

Будто с тобою беда – не беда.

Глянешь глазком да как срежешь словцом.

Как я хочу быть с тобой молодцом!

Дай мне припасть не к холодной руке.

Быть до последнего накоротке.

* * *

Сколько твой полёт

длится в полусне?

Здесь же снег идёт,

снег… снег… снег…

Сквозь мои миры

всё летишь, летишь.

Лепится в шары

тишь… тишь… тишь…

Обретает плоть

снеговая взвесь,

превращаясь в лёд

здесь… здесь… здесь...

Помнишь ли меня,

миссис и мадам,

шар земной вертя

там… там… там?..

* * *

Стоит мне выпустить птицей из уст

имя твоё,

в птичий базар превратится Якутск –

прочь, вороньё!

Взглядом одаришь – ядрёным снежком,

да не пройдёшься со мной вечерком.

Слышится снега рассыпчатый хруст –

лучше взапятки иди-ка, Якутск!

* * *

Несыгранный Гамлет

в каждом двуногом

от жизни тащится без монолога.

Смерть Моцарта

может постигнуть любого,

ни разу не взявшего ноту от бога.

Да здравствует музыка, что изнутри нас

возносит над слышимым и обозримым!

А льётся в эфире – в разлив и навынос –

для хлеба и зрелищ Третьего Рима.

Да славится слово для тайного круга,

где ловят друг друга с первого звука!

И Гамлет, и Моцарт на севере диком

застигнут тебя в смущенье великом.

* * *

Будет война –

будет пища

для воронья,

бог не взыщет.

Мы в ледяном

схороненье

станем зерном

во спасенье.

Будет весна –

будет слово

слаще вина

молодого.

Дай нам, земля,

без печали

жить не с нуля,

а сначала.

* * *

Помилован и обвинён –

не страшен суд, а фараон.

Отдай последнее, изгой!

Остаток дней – паёк сухой.

В одной руке – клубок дорог.

Ну а в другой – сухой паёк.

Через океан

Когда мой день проходит, твой

лишь начинается, и ты

летишь на свет и споришь с тьмой

не свысока, а с высоты.

Что мне темно, тебе видней

в другом конце земли, где мне

быть без тебя куда странней,

чем здесь, в немеркнущей стране.

SMS

И явные мои признанья,

на номер посланные твой,

пронизывают расстоянье,

континуум вневременной,

и набранное мимолётом,

тобою брошенное вскользь

ответно, на автопилоте,

пронзает жизнь мою насквозь.

* * *

Эми Уйанхаус Уноси моё сердце в звенящую даль,

уноси мою душу в гудящую высь!

Кто тебя ниспослал, сам тебе подпевал –

с поднебесья неслись песнопенья на бис.

Где мурашками свет пробегает во тьме,

голос твой сквозь пространство и время летит –

тебе холодно в вечности? Холодно мне,

хоть и солнце моё устремилось в зенит.

* * *

Где свет во тьме предвидеть не дано,

как будто бы пульсирует струна,

натянутая до предела, – до

прикосновения смычка – и на

краю обрыва! Так побудь со мной,

со мной, а не наедине с собой, –

над бездною, колеблемой струной,

стань песней и судьбой!

* * *

Вот что тебе сейчас даровано в избытке –

блаженство зрелости

и сладость увяданья.

Дай твоего вкусить любовного напитка

с горчинкой вечности

в подвалах подсознанья.

* * *

И эту роль я не для вас играю!

Вас тьмы и тьмы, и тьмою в свете прёте.

И как ни выбираю место с краю,

я остаюсь последним самураем

на линии огня в последнем доте.