Дмитрий Быков - Карманный оракул (сборник)

Выступая на так называемом городском педсовете 25 августа, российский министр образования Андрей Фурсенко сказал дословно следующее: «Устанавливая необходимость образования для всех, государство стимулирует появление обиженных и несчастливых людей, которые получили образование и столкнулись с тем, что оно никому не нужно. Такие люди могут принести обществу не пользу, а даже вред». И добавил: «Надо указать людям другие пути к успеху, кроме высшего образования».

Мама дорогая, что началось! В Интернете, в так называемых Живых Журналах, на форумах, в сетевой публицистике – все принялись обвинять Фурсенко в том, что он предлагает превратить Россию в страну невежд и неучей. Фурсенко, пишут некоторые горячие молодые люди, окончательно превращает нас в банановую республику, в которой качественное образование, как и медпомощь, будет доступно верхним десяти тысячам. А остальные пусть спиваются и тупеют. И вымирают.

Господа, давайте абстрагируемся от медпомощи и от нашего личного отношения к нынешнему министру образования – более безликому, согласен, чем даже его предшественник Филиппов. Поверьте человеку, который не первый год преподает в частном университете: Фурсенко правду сказал. Просто у нас давно уже смотрят не на текст, а на говорящего. Наше высшее образование в плачевном положении. Открыта тьма частных вузов, чье единственное предназначение – спасать студентов от армии (вру, есть второе – выдавать сертификат о высшем образовании, на деле давая его грубый и плоский суррогат). Главное же – который год призываю опубликовать статистику: сколько процентов наших выпускников работает по специальности, полученной в вузе? По результатам моих личных опросов – меньше половины. Зачем нужно такое образование? Зачем миллионы молодых людей протирают штаны, обучаясь несуществующим дисциплинам? Ведь рекламного агента можно натаскать за месяц, журналиста – за год, к фундаментальной науке склонно и способно процентов десять будущих студентов… Ну что они там делают, у себя в институтах, – пиво продвинутое пьют? Это можно делать и без обязательного высшего образования… Посмотрите, кто из российской элиты хоть как-то использует полученное образование в повседневной практике. Они же у нас все кандидаты наук. Степашин вон диссертацию защищал – о партийном руководстве пожаротушением, кажется. В правительстве и Госдуме кандидатство так же престижно, как в среднем классе – высшее образование. И никто ведь не сомневается, что диссертации у них дутые! Так ведь и образование такое же – половина нужных сегодня специальностей приобретается без всякого вуза. Из-за патологических конкурсов (причем конкурируют не знания, а бабки) поступить в вуз не могут именно талантливые люди, прежде всего провинциалы, которым образование реально нужно! А для рублевских отпрысков диплом – не более чем цацка, их и так везде возьмут. Спросите себя: нужно стране столько экономистов, дипломатов и менеджеров с высшим образованием? Ведь не в педагогические вузы рвутся наши дети (там хронический недобор), а на юридические и экономические факультеты – после которых все равно будут заниматься чем придется, немедленно забыв все, чему их учили…

А если уж говорить всю правду, которая, конечно, колет глаза, да что поделаешь, – страна в ее нынешнем положении не может позволить себе иметь столько же вузов, сколько империя. Наш Рим сжимается до масштабов Италии. И надо учить людей жить сейчас, а не давать им еще одну отсрочку перед началом настоящей жизни.

Впрочем, спросите меня – отдам ли я своих детей в вуз? Отдам. Потому что больше здесь молодому человеку делать нечего. Образование – фикция, оставшаяся нам в наследство от СССР и потому еще хоть сколько-то работающая. А новых – даже фикций – мы так и не придумали. Кроме хунвейбинства, футбольного фанатства и киллерства.

Прямым комментарием к этой колонке может служить текст, написанный пять лет спустя.

Отгуляли, так сказать, выпускные вечера – самый грустный и самый радостный праздник для учителей и школьников (не будем лицемерить, учителя тоже радуются избавлению от некоторых персонажей). Но обычный в таких случаях лирический настрой совершенно меня не посещает, тем более что я и сам выпустил в этом году одиннадцатый класс, где читал литературу: обычно есть хоть смутное представление о том, что будет с выпускниками. Сегодня его нет, говорю честно. И дело не только в том, что долгий опыт преподавания в школе и вузе научил меня простой истине: сложнее всего при трудоустройстве будет талантливейшим. Дело еще и в том, что всякий кризис приводит к резкому сокращению профессиональных ниш, к упрощению жизни, к ликвидации целых областей науки, причем не только гуманитарной.

Оборона обороной, но не все же к ней сводится! Мы провожаем сегодня в жизнь, простите за советский школьный штамп, исключительно талантливое поколение, но что оно будет делать, чему научится, каковы его профессиональные перспективы? Какие профессии сегодня востребованы? Плиточник? Военный? Чиновник? Последнее, кажется, с учетом последних арестов уже непопулярно: кому захочется заключать такой общественный договор: делай что хочешь, а потом независимо от вины будешь сброшен оголодавшему населению как балласт… Бюджетники – тоже не слишком счастливый народ, вспоминают о них к выборам, а выборы после 2018 года будут не скоро, если будут вообще. Что делать сегодня талантливому математику – неужели обязательно уезжать? Про журналистику молчу – в этом году обещают под разными предлогами доесть ее остатки. Не всем же быть пресс-секретарями силовых ведомств, да и какие ведомства сейчас не силовые?

Когда-то была популярна повесть Тендрякова «Ночь после выпуска», но сегодня, кажется, после выпуска для большинства действительно наступает ночь: офисный класс не состоялся, хотя и в зародыше выглядел довольно противно (амбиций море, запросы наполеоновские, дела ноль). А для работы и творчества современная Россия, прямо скажем, предоставляет весьма сомнительные возможности. Для творчества нужна свобода, для работы – зачатки социальной справедливости и конструктивных представлений о будущем. А для бизнеса – хоть минимальные права и гарантии.

Виктория Токарева сказала однажды: раньше профессия была значимой характеристикой персонажа, а сегодня остались две профессии – богатые и бедные. Редукция, впрочем, продолжается, богатых уже почти нет – они сбежали и прячутся. Остались две традиционные для России профессии, которые обозначила еще Ахматова: сажающие и сидящие. Но для этого, кажется, учиться необязательно.