Литературная Газета - Литературная Газета 6577 ( № 47 2016)

Это когда-то в Российской империи работали такие цензоры, как Фёдор Тютчев. А сегодня в распоряжении Минкульта – ни одного цензора-профессионала. Механизмы контроля – отсутствуют. Ни одна подведомственная Минкульту цирковая собачка не смеет даже тявкнуть в сторону уважаемого и действительно талантливого Константина Райкина.

И это прекрасно, потому что цензура нам действительно не нужна. Потому что, по мысли академика Лихачёва, необходимо не цензуру вводить, а грамотно выстраивать экосистему культуры. В которой наиболее привольно будет пчёлам и цветам, а не мухам и… лишайникам.

И здесь возникает вопрос о ценностном основании новой культурной политики государства. Вопрос, на который в трудах академика Лихачёва даётся исчерпывающий ответ.

В начале года председатель правительства РФ подписал документ, который называется «Стратегия государственной культурной политики». Он предусматривает разработку новой, «ценностно ориентированной модели государственной культурной политики», которая поможет вернуть культуре её воспитательные функции. Хочется верить, что новые открытия, сделанные в архиве ранее не издававшихся записей академика Лихачёва, будут востребованы авторами этой «ценностной модели».

Беседу вела Анна Веронина

Когда слово нечто большее, чем имя вещей

Литература / Литература / Дмитрий Лихачёв – 110

Запесоцкий Александр

Теги:Д.С. Лихачёв

Литература как фундамент национальной культуры

28 ноября исполнилось 110 лет со дня рождения Дмитрия Сергеевича Лихачёва.

Великий учёный стал нашим почётным доктором в 1993 году и активно сотрудничал с СПбГУП, инициируя исследования культуры. На сегодня мы выпустили в свет свыше 160 работ, посвящённых его научному и нравственному наследию. К данному юбилею изданы «Избранные труды по русской и мировой культуре» [1] , помогающие читателю осмыслить фундаментальную и масштабную теорию культуры Лихачёва.

Особое место в лихачёвском понимании культуры принадлежит литературе. Учёный отмечал, что если (по Гейне) итальянцы – нация, созданная музыкой, то «в России нацию создала литература». Именно литература выявила и определила ментальное своеобразие русского народа, его духовно-нравственную доминанту.

Академик писал, что если в мире живых существ человек, как обладающий речью и владеющий словом, «должен являться защитником всего живого на земле, говорить за всё живое во вселенной», то в мире культуры, «представляющей собой обширнейший конгломерат различных «немых» форм творчества, именно литература, письменность яснее всего выражает национальные идеалы культуры. Она выражает именно идеалы, только лучшее в культуре и только наиболее выразительное для её национальных особенностей. Литература «говорит» за всю национальную культуру, как «говорит» человек за всё живое во вселенной».

Русская литература во все века поднимала тему сочувствия, сострадания, жалости, напряжённо искала правду­истину. Она «первой в мировом литературном процессе осознала ценность человеческой личности самой по себе, независимо от её положения в обществе и независимо от собственных качеств этой личности».

Источник художественной силы отечественной литературы – в её нравственном пафосе: «Русская литература – совесть русского народа». Совесть не только ангел­хранитель человеческой чести – это рулевой его свободы, она заботится о том, чтобы свобода не превращалась в произвол, но указывала человеку его настоящую дорогу в запутанных обстоятельствах жизни, особенно современной.

Особую роль Д.С. Лихачёв отводит эпохе Предвозрождения (XIV в.), когда крепнет единство русского языка, русская литература всё сильнее выражает национальное своеобразие, акцентирует тему государственного строительства, расширяется распространение исторических знаний и усиливается интерес к родной истории. Главными особенностями того периода являются формирование национального самосознания и «сложение русской национальной культуры» как целостности, в которой все элементы подчинены общей идее. Русскую классическую литературу Д.С. Лихачёв характеризовал как «неисчерпаемый источник нравственных сил» и «нравственного самоочищения».

Для Дмитрия Сергеевича изучение культуры стало как бы продолжением исследования литературы. Логика движения его исследовательской мысли – от центрального ядра культуры к общему, к её системной целостности.

Следует отметить, что академик развивает именно российскую культурологию, отличающуюся, допустим, от западной более широким, объёмным видением, а также акцентированным вниманием к проблемам человеческой личности, гуманизма, борьбы добра со злом. В понимании целостности культуры и её сущности Лихачёв идёт намного дальше американской антропологической школы.

Д.С. Лихачёв развивает культурологию как разновидность универсального гуманитарного знания, охватывающего всё пространство человеческого бытия. Чем бы ни занимался учёный – «Словом о полку Игореве» или Пушкиным, древнерусской архитектурой или Достоевским, проблемами сохранения культурного наследия или феноменом Петербурга, особенностями тюремного жаргона или садами и парками России, везде он выходит за узкоотраслевые границы на широкий социально­исторический простор, в многомерность культурного пространства, вписывает изучаемое явление в контекст целого – культуры.

Культура никогда не была для Д.С. Лихачёва результатом механического «обобщения», арифметической суммой фактов, сведений, имён – он видел её как сущностное проявление человека в мире, как многообразие форм такого проявления. «Мне представляется чрезвычайно важным, – писал учёный, – рассматривать культуру как некое органическое целостное явление, как своего рода среду, в которой существуют свои общие для разных аспектов культуры тенденции, законы, взаимопритяжения и взаимоотталкивания… Мне представляется необходимым рассматривать культуру как определённое пространство, сакральное поле, из которого нельзя, как в игре в бирюльки, изъять одну какую­либо часть, не сдвинув остальные. Общее падение культуры непременно наступает при утрате какой­либо одной её части».

Д.С. Лихачёв рассматривал каждый отдельный феномен культуры как «зеркало», отражающее культурную систему в её системном единстве. Литература и язык, религиозно­философские взгляды, быт и нравы, обычаи и право – всё, что создано руками и разумом человека, есть предмет лихачёвской культурологии, обращение к которому позволяет полнее и глубже понять специфику культурного целого. При этом академик конструирует своё особое видение внутреннего строения культуры, выделяя своего рода культурные комплексы и исследуя их взаимовлияние и эволюцию. Тогда целостность культуры, характерная для всех форм её бытия, проявляется в единстве стиля, предстаёт пред нами в своих различных и в то же время взаимодополняющих «измерениях» – временном, пространственном, стилистическом, образном, символическом, сюжетно­событийном и др.