Литературная Газета - Литературная Газета 6578 ( № 48 2016)

Ла Сувера – не просто маленький пятизвёздочный отель, это памятник, внесённый в реестр национальных достопримечательностей, рекомендуемый министерством образования для обязательного посещения студентами художественных школ. Дело в том, что теперешние владельцы собственности – заядлые коллекционеры. Они всю жизнь собирали всякую симпатичную всячину, начиная от живописи, фарфора, мебели и заканчивая одеждой. Немереное количество накопленных вещей требовало пространства для экспонирования. В результате родилась блестящая идея превратить каж­дую комнату в обитаемый зал музея интерьеров.

Получая ключи от гостиничного номера, вы одновременно приобретаете пропуск в ту или иную историческую эпоху – блестящего Людовика XIV, несчастной Марии-Антуанетты, Наполеона одного, другого, третьего или какого-нибудь папы Пия… В одной гостиной вы встретитесь с Ренессансом, а за углом вас поджидает ампир. На втором этаже живёт строгий классицизм, ну а подвал оккупирован рыцарскими доспехами.

Перемещаться из одного времени в другое помогает одежда тех времён, в изобилии представленная за стёклами стеллажей в бесконечных коридорах. Разглядывая исторические костюмы, я диву давалась, насколько новое – это хорошо забытое старое. Неужели этот каблук притопал к нам из XV века? А эта рюшечка, эта складочка, этот бантик – они так современны… И всё же тогда дамы, да и кавалеры тоже, выглядели импозантней, значительней, изысканней, оригинальней. Дело не только в «фасончике», но и в разнообразии и качестве тканей, а также аксессуаров. Как благородны бархат, шелка, кружево, вышивки, и всё это метрами! Как хороши шляпки, накидки, палантины, перья, парики, бижу! А какие все были фигуристые благодаря корректирующему нижнему белью (в свою очередь, представленному в экспозиции)! Оно делало талию осиной и у женщин, и у мужчин. Соблазнительная «Дианы грудь» достигалась с помощью корсета и без единого импланта.

Нам с мужем достались апартаменты в стиле арт-нуво, а в придачу к ним великолепный вид из окна. Я была довольна: несмотря на некоторые излишества и перегруженность деталями, это направление искусства мне всегда нравилось; может быть, потому, что долгие годы я живу рядом с шедевром Шехтеля – особняком купца Рябушинского. Даже плебейский вкус великого пролетарского писателя Горького не смог испортить жемчужину московского модерна, хотя автор «Буревестника» очень старался, проведя несколько лет в доме, экспроприированном большевиками.

Если свита играет короля, то ресторан при гостинице подыгрывает её звёздности. В отношении Ла Сувера это умозаключение верно на сто процентов. Все приёмы пищи отличались высокой калорийностью и изысканным вкусом, превосходя блеском многие мишленовские звёзды. Особенно мне запомнился один ланч. Кроме нашего праздничного десанта на нём присутствовала необычная гостья – очаровательная собака, похожая на карликовую бело­снежную овечку, с волшебной кличкой Джинни (от джинна, который, как правило, содержится в закупоренном сосуде). У её повелителя всегда возникало одно-единственное желание, и Джинни немедленно приступала к его исполнению. Он хотел, чтобы собака находила для него самые лучшие трюфели – в сезон, конечно, – и непременно большие и белые.

В детстве я трюфели не любила. Они тогда произрастали в кондитерских отделах советских магазинов и стоили дороже других шоколадных конфет. Мне и в голову не приходило, что трюфель – это подземный гриб, что у него богатая история, прекрасная кулинарная репутация и гурманы всего мира чрезвычайно ценят его за аромат и вкусовые качества.

Александр Сергеевич Пушкин открыл мне глаза на истинное положение вещей. Из созданной им энциклопедии русской жизни я почерпнула, что юноши из хороших семей, вроде Евгения Онегина, в двадцатых годах XIX столетия непременно мчались в известный петербургский ресторан к Talon, где

Вошёл: и пробка в потолок,

Вина кометы брызнул ток;

Пред ним roast-beef окровавленный

И трюфли, роскошь юных лет,

Французской кухни лучший цвет…

Прежде чем стать украшением французского стола, трюфель прослыл мощным афродизиаком (от имени греческой богини любви Афродиты) благодаря древним грекам. Съеденный с яйцом, мёдом и морепродуктами, он повышал потенцию. Поговаривали, что хозяин Олимпа с помощью трюфеля наращивал свою и без того неслабую сексуальную активность. Стоило Зевсу ударить молнией в корень дуба, как тут же в недрах под деревом появлялся афродизиак. Отведав магического гриба, главный олимпиец спускался на землю, соблазнял очередную красавицу, после чего через положенный срок на свет появлялся внебрачный герой древнегреческих мифов. Со временем возбуждающему эффекту трюфеля нашлось объяснение: на органы чувств действует особый запах подземного гриба.

И этруски, и римляне с удовольствием употребляли земляной клубень в пищу. А вот раннее Средневековье, решив, что трюфель – это «дегенеративный нарост почвы» и лакомство для дьявола и ведьм, внесло его в чёрный список продуктов для правоверных католиков. Спасибо Лукреции Борджиа и Екатерине Медичи, которые вернули трюфель на столы европейских потребителей. Если французы использовали по большей части чёрный трюфель, то в итальянском Пьемонте ели главным образом белый. Именно его и ценили все королевские дворы Европы, превратив поход за подземным грибом в развлечение для аристократов.

Однако настоящим массовым культовым международным лакомством трюфель становится лишь к середине XX века стараниями ресторатора Джакомо Морра из города Альба. Предприимчивый Джакомо организовал ярмарку с конкурсом на самый большой гриб года, который помпезно продавали с аукциона. В качестве рекламы ресторатор ежегодно посылал хорошенький беленький трюфелёк какой-нибудь мировой знаменитости. Гастрономическое яство получили американский президент Гарри Трумэн и английский премьер Уинстон Черчилль, а актриса Мэрилин Монро, съев халявный афродизиак, тут же соблазнила первое лицо страны – Джона Кеннеди.

Когда-то на трюфели охотились со свиньями. У этих животных прекрасный нюх, и они пятачком землю роют. Однако от услуг хрюшек пришлось отказаться: уж слишком они прожорливы и неразборчивы в еде. Им совершенно всё равно, чем чавкать. С одинаковым удовольствием ими поглощаются как пищевые отходы, так и апельсины, и трюфели, и даже – о ужас! – маленькие дети, оставленные без присмотра.

Совсем другое дело – собака. Способностью реагировать на запахи она нисколько не уступает свинье и даже её превосходит. Друг человека разборчив в еде: никаких помоев, цитрусовых и афродизиаков не употребляет. Собака умеренна в еде, легко поддаётся дрессировке, подвижна, транспортабельна, приятна в общении и без команды под трюфель не копает. Из недр земли ценный плод извлекается лично хозяином собаки при помощи специального совка типа сапёрной лопатки, чтобы, не дай бог, не повредить восхитительный дар природы. Охотиться на трюфели с собакой ли, с друзьями ли может любой человек. Купи лицензию у государства – и занимайся трюфеледобычей сколько душе угодно, пока сезон не кончится. Дело это прибыльное, но хлопотное, и урожайность зависит исключительно от погодных условий.