Анатолий Фоменко - Христос и Россия глазами «древних» греков

Однако на самом деле ситуация и здесь оказывается достаточно прозрачной. Дело в том, что, как мы показали, например, в [ХРОН7], гл. 21:3.4, средневековые авторы или редакторы далеко не всегда хорошо понимали лежащий перед ними старинный текст, который они переписывали. Особенно если он был написан на не очень знакомом им языке. В таком случае, желая сохранить не вполне понятную ему информацию, редактор передавал ее по своему разумению, подбирая близкие, как ему казалось, похоже звучащие слова. В результате непонятное место приобретало внешне ясный смысл, хотя и далекий от оригинала. В [ХРОН7], гл. 21:3.4 мы показали, например, что известное библейское ветхозаветное «Послание кровью» коленам Израиля — это, на самом деле, знаменитый королевский эдикт 1492 года Фердинанда и Изабеллы об изгнании иудеев из Испании. Поэтому не исключено, что и в случае с «фисташковыми орехами», мы сталкиваемся с чем-то подобным. Попробуем разобраться.

Обратимся к латыни. Многие тексты XV–XVII веков, в том числе и религиозные, писались по-латински.

а) По-латински, слово ГРЫЗТЬ пишется как rodo, rosi, rosum [50]. Кроме значения ГРЫЗТЬ оно переводится также как ТЕРЗАТЬ, умалять, уничижать. Кстати, латинское ROSI, ROSUM произошло, вероятно, от славянского РЕЗ, РЕЖУ, РЕЗАТЬ, см. наш Словарь Параллелизмов в [ХРОН7].

б) По-латински, слово ФИСТАШКА пишется как PISTACIUM. Кроме того, PISTACIA — это фисташковое дерево. Но тут мы вспоминаем, что очень близко к этому слову звучит латинское PISCIS = рыба, PISCATUS = рыболовство, PISCATOR = рыбак и т. п. Поэтому сразу возникает мысль, что плутарховская «фисташка» — это слегка искаженное слово РЫБА или ИХТИОС, по-гречески. Но ведь РЫБА — знаменитый средневековый символ Иисуса Христа. В Энциклопедии «Христианство» читаем: «ИХТИС… — РЫБА… древняя монограмма имени Иисуса Христа, состоящая из начальных букв слов: Иисус Христос Сын Божий Спаситель… часто изображалась аллегорически В ВИДЕ РЫБЫ» [86], т. 1, с. 658. См. подробности в [ХРОН7], гл. 16:2.2. Кстати, латинское PISCIS = рыба произошло, вероятно, от русского ПЕСКАРЬ (рыба), см. Словарь Параллелизмов в [ХРОН7].

Итак, наша мысль очень проста. В первоначальном старом тексте, который редактировал Плутарх, никаких «фисташек» не было. Зато было слово ИХТИС (или ИХТИОС), по-гречески. Или же слово PISCIS, по-латыни. Оно указывало на Христа. Редактор либо по непониманию, либо специально, подменил «Рыбу» на «Фисташку». Текст затуманился. Может быть, именно этого и добивались редакторы. Евангельские мотивы стали менее заметны.

в) Наконец, осталось понять — что первоначально означало здесь слово ОРЕХ. Вновь обращаемся к латинскому словарю и видим, что ОРЕХ пишется как NUX, NUCIS. Рядом с этим словом в Словаре стоит целый «куст» латинских слов: NOX = смерть, ослепление, ночь; NOXA = вред, вина, наказание, кара, преступление; NOXIA = вина, провинность; NOXIUS = вредный, вредоносный. Кстати, латинское NOX = ночь произошло, вероятно, от славянского НОЧЬ, см. Словарь Параллелизмов в [ХРОН7].

Собирая воедино все эти слова, получаем вполне ясную картину. В старом тексте, по-видимому, говорилось о распятии Христа примерно в следующих выражениях: ТЕРЗАТЬ, РЫБА (ХРИСТОС), НАКАЗАНИЕ (КАРА, ПРЕСТУПЛЕНИЕ, ВРЕДНЫЙ). Могло быть два изначальных варианта понимания этого текста. Если отношение к Христу было доброжелательным, то первоначальная летопись, вероятно, говорила что-то вроде следующего: МУЧЕНИЯ РЫБЫ (ХРИСТА) БЫЛИ ПРЕСТУПЛЕНИЕМ (совершенным плохими людьми). Если же отношение к Христу было отрицательным, то могли иметь в виду следующее: МУЧИЛИ, ТЕРЗАЛИ ВРЕДНУЮ РЫБУ (то есть ХРИСТА). Но в любом случае ясно, что речь шла именно о мучениях, Страстях Христа. Независимо от того, как к ним относился сам летописец. Сострадал Христу, или же, напротив, осуждал его, одобряя действия мучителей.

Подводя итог, мы обнаруживаем, что слова Плутарха могли опираться на некий старинный текст, изначально имевший смысл, связанный с распятием Христа.

Плутарх и Ксенофонт сообщают, что у Кира (Хора = Гора) был ДРУГ по имени Тиссаферн. И что перед возведением на престол старшего брата Кира произошло важное событие. ДРУГ НЕОЖИДАННО ПРЕДАЛ КИРА. А именно, Тиссаферн обвинил Кира в злоумышлении против Арта-Ксеркса. Ксенофонт говорит: «Тиссаферн НАКЛЕВЕТАЛ брату на Кира, будто тот злоумышляет против него» [43], с. 8. Именно вследствие предательства Тиссаферна Кир Младший БЫЛ СХВАЧЕН. Из дальнейшего рассказа Плутарха ясно видно, что состоялся некий суд над Киром. Его обвинили в попытке убить Арта-Ксеркса (здесь: Ирода-Царя). Обвинения звучали, как пишет Плутарх, ВЕСКО, поскольку исходили от друга Кира и от его наставника детства.

Сообщается, что «по этому ДОНОСУ Кир был НЕМЕДЛЕННО СХВАЧЕН» [68], т. 3, с. 350.

Мы узнаем в этой сцене известную евангельскую историю обвинения Христа в антигосударственных замыслах и его ареста по доносу апостола Иуды-предателя. Иуда сначала был учеником Христа и считался его другом. Затем состоялся суд Пилата и суд царя Ирода, на котором Христа обвинили в злоумышленных действиях.

Вспомним далее, что, согласно Евангелиям, перед тем, как Христос был схвачен, он с несколькими учениками уединился в Гефсиманском саду, вдали от людей. Дело было ночью. Неожиданно появляется Иуда и ведомые им римские стражники, которые хватают Иисуса. Примерно то же самое сообщает и Плутарх об аресте Кира. Царевич Кир, дескать, тайно проник в святилище и ТАМ ПРИТАИЛСЯ, НО ЖРЕЦ ЕГО ВЫДАЛ [68], т. 3, с. 350. Затем Кира отвели на суд к Арта-Ксерксу.

И далее: «Его (Кира — Авт. ) ПРИГОВОРИЛИ К СМЕРТИ, и приговор уже должен был свершиться» [68], т. 3, с. 350. Однако вмешалась персидская царица Парисатида, мать Кира, и спасла его, буквально вырвала из лап смерти. Вероятно, здесь в преломленном виде отразился суд Пилата и Ирода над Христом, смертный приговор, распятие Христа и его ВОСКРЕСЕНИЕ. То есть казнь состоялась, однако Кир = Хор = Гор = Христос не умер, а БЫЛ СПАСЕН, воскрес.

Кратко рассказав о бегстве Кира (Хора = Христа) в далекие страны, и Плутарх и Ксенофонт затем вновь, повторно возвращаются к истории Кира-Христа, но уже куда более подробно. Видно, что оба «древне»-греческих писателя, или их редакторы, уже «не видят» данного дубликата и думают, будто повествуют о заведомо разных событиях. На самом же деле, они по второму разу излагают, в общем, то же самое. Перейдем к подробному анализу.