Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6587 ( № 7 2017)

Тревожный мрак витает над косой.

Как волки, волны, дики и поджары,

Вгрызаются в спрессованный песок.

Какая буря!

Ярость-то какая!

Какие силы тайные видны!

…Штормят моря

И потому сверкают

В спокойные и солнечные дни.

Остров спасения

Лошадь белая в поле тёмном.

Н. Рубцов

Лошадь чёрная в поле белом…

В ночь на острове, на Дону,

Панихиду мне вьюга спела.

Знать, замерзну иль утону.

Вдруг сверкнуло за гривой вьюги –

То ли Вий, то ли волчий глаз?

Бог мой! Сени, сёдла, подпруги –

Праздник жизни! Спасенья час!

В курене – чугунок с картошкой

И старик с ружьецом в руке.

– Я станичный табунщик Прошка.

Ты-то, паря, слетел откель?

Аль рукав проскочил? Рисково, брат!

Знать, Дон-батюшка заревёт.

Брюховина по устью вспорота,

Починается ледоход.

…Обогрел меня. Слово за слово…

Ворох заячьих шкур принёс.

И заснул я в стране неклассовой

С диктатурой седых берёз.

А старик, сам с собой гутаря,

Лёг на шкуры, сказал: – Сосну.

И сквозь сон: – Доберёшься, паря,

Там на лёд я свалил сосну.

Дрыхни, леший! Рюкзак – не ноша,

Впереди меня ждёт вокзал

И любимая…

Милый Проша,

Я ведь главное не сказал!

Не сказал, что в часы веселия

И в минуты вселенских бед

На твоих островах спасения

Прочно держится белый свет.

Моя фамилия

Моя фамилия взрывная –

Не от заоблачных высот,

Не от Балкан, не от Дуная,

А от воронежских лесов.

Где до сих пор дубы и ёлки,

Глухие села на Дону

Хранят, как титул, слово «ёнки»,

Что здесь звучало в старину.

Ах, ёнки, ёнки-однодворки

Промонастырщинской поры!

Российской армии подпорки

Тех ёнок чистые дворы.

Когда труба поход играла,

Враги ломились на редут,

На дальних вырубках орала

Чертили жизни борозду.

Холсты отбеливали ёнки,

Снопы вязали, скот пасли,

И тихо к Господу светёлки

В иконах души их несли.

В пасхальный день лучились лица,

И за десятки пыльных вёрст

Шли ёнки в город помолиться

И сверить цены на овёс.

Дворян сословье и военных,

Те ёнки в храме, у святых,

Жгли воск о душах убиенных

И во спасение живых.

И этот свет, как свет светёлок,

На страже русских рубежей

Преображался в образ ёнок

В сердцах их любящих мужей.

Он восполнял служивым силы,

В ночи светил и в стужу грел.

Ведь это свет самой России

На алтаре их душ горел.

В краю крапивы и паслёнов,

Берёз и клёнов, и осин

Иду в раздумье – правнук ёнок,

Империи Российской сын.

Иду на дальний свет светёлок,

Субтильность пламени храня.

Просвечивается просёлок

Зарёю будущего дня.

Что я несу в делах и думах,

Какой монетой отплачу

Свой долг Агафьюшкам и Дуням

За их заздравную свечу?

Смогу ли ворога осилить

И честь фамилии спасти,

Когда в набатный час России

Удача скажет мне: «Прости»?

Ведь неспроста дубы и ёлки,

Глухие сёла на Дону

Хранят родное слово «ёнки»,

Что здесь звучало в старину.

Осень

Моей матери

Осыпь золотого листопада –

У притихших вязов и ракит.

На пруду, за изгородью сада,

Окоём в безветрии горит.

Сердце наполняется тревогой,

Словно мир багряностью лучей.

Прошумела стая над дорогой

К югу улетающих грачей.

Тихо дымка тянется на плёсы

По реке, по скошенным лугам.

В шаль туманов кутается осень,

Бродит по уснувшим берегам.

Освободи меня, февральВыпуск 6 (15)

Спецпроекты ЛГ / Муза Тавриды / Поэзия

Елена Проскурякова

Елена Проскурякова – поэт, художник, искусствовед. Организатор Севастопольского кинофестиваля «Есть только Миг», посвящённого памяти журналиста Сергея Илларионова. В январе-марте 2014 года в составе агитбригады ЛИТО им. Озерова участвовала в концертных мероприятиях, организованных для курсантов и военнослужащих Черноморского Флота РФ. Живёт в Севастополе.

Друзьям

Как птица, оттолкнувшись от причала,

Взмывала жизнь,

И, кажется, сначала

Никто не верил,

Что так коротка

Нас, в трудности вбивая словно в тесто,

Рука судьбы предупреждала честно:

– Не торопитесь гнать под облака!

Но мы летели,

Всё ещё летели,

И наши удивительные цели

Высвечивали бешеный маршрут.

И осуждали

Тех, кто от бескрылья

Спокойно брёл на реки изобилья

И ждал, когда нас небеса сотрут.

Все наши пируэты и паденья,

И синяки,

И смены точек зренья,

По-детски агрессивные финты

Внизу делились,

Вписывались в графы,

И усмехались те,

Кто вечно правы,

И плакали друзья до немоты.

Как просто небо кончилось к закату

Иль это жизнь уходит виновато,

И выпадают росы на крыло?

И важно утром к солнцу оттолкнуться,

Но всё не то,

И на краю толкутся

Все те,

Кому подняться не дано.

А рядом мы –

Усталые и злые,

Земле и небесам давно чужие

Стоим, в надежде выпасть из оков,

Рассчитываем время для полёта,

Но всё нам непогода да ломота,

И облака не держат стариков.

***

И к каждой девчонке, и к женщине каждой

В мечты пробирается девичьи

Строка обречённая песни протяжной

И свой «Александр Сергеевич»

И бродят меж нами любовь или дружба,

Случайными тайными тропками

Дружить безыскусно – большое искусство,

В любви мы становимся робкими

Любовь – птицелов, не жалеющий дичи

Силки расставляет умеючи…

«Онегин» закончен, но теплятся свечи:

Не спит Александр Сергеевич…

***

Над Балаклавой вечны паруса

И скрип снастей. Здесь серебро кефали,

Как будто звезды сонные припали

К морской волне, приблизив небеса.

И этой бухты царственный изгиб

На сердце шрамом будет неизбежен.

И как бы ни был Океан безбрежен,

Ты к этим скалам навсегда прилип.

Ты обречён на пляже золотом

Искать тропинку затемно шагая,

И, отрицая все красоты Рая,

Лишь Балаклаве посвящать альбом.

Писать, читать и рисовать тайком,

В гитарном звоне Мирозданье слушать…

В нас Балаклава колыбелит душу,

Поя туманом словно молоком.

2014

Освободи меня, февраль,

От наболевшего итога,

Когда, отрезав календарь,

Зима уйдёт и, слава Богу,

Прильнёт лучом несмелый март

К потёкам непромытых окон,

И будут чувства наугад

Простукивать застывший кокон

И сквозь упавшие тела

Вовсю попрёт дурная зелень,

И луг покроется весельем,

И жизнь закусит удила.

***

Мой бедный Петербург, золототканый нищий!

В музейной тишине ссыхаются дворцы,

И стынут купола несобранною вишней,

Где смотрят на Творца заезжие купцы.