Алексей Бердников - Жидков, или о смысле дивных роз, киселе и переживаниях одной человеческой души

Не возвожу, скорей, наоборот -

Тщусь, чтоб водам лазури слезы лили.

Слежу, чтобы лазури слезы лили

Зеленобраздой зыбкости морской,

Чтоб злую россыпь влаги воровской

Затворы шлюзов в чувство приводили.

Но если бы мои не повредили

Вам поясненья, я готов такой,

Как есть, развертку за строку строкой

Вам сообщать, чтоб вы за тем следили.

Все прославляет здесь ладонь и глаз:

Террасы, угнетенные садами,

Столпы мостов, повисших над водами, -

И, в выси экстатической лучась,

Сама лазурь, грозящая бедами,

Напоминает о забывшей нас.

О той, давным давно забывшей нас

Духовной родине, чей очерк дымный

Нам явлен в пенье дали многогимной

И этой близи, легкой, как экстаз.

В восторге киньте быстрый взор вкруг вас:

Вы ось иглы, чей циркуль безнажимный

Легко включает в свой уют интимный

Пространства многоликого запас.

Вы вскрикнете: там явственно угас

Холодный смысл и опыт геометра

В стихии мощной солнечного ветра.

Там тяжесть облак сжала быстрый газ,

И, весело глядясь в потоки ветра,

Взошла звезда, опережая час.

Что кинула, опережая час,

Звезда, Элизий свой -- приют кометы?

Лучом облив искусные предметы,

Керамиком слывущие у нас,

Где в дружестве отвес и ватерпас

На светлом воздухе свои разметы

Оставили, их слабые приметы

От форм к законам возвышают глаз.

Дожди, от века, почвы не мочили

На этих обезвоженных холмах,

Отвесные жары их облучили.

И вот карандаша счастливый взмах

Извел родник на инеи бумаг,

И мраморы пространство проточили.

Тех, что ее заботам поручили,

Земля охотно отдает назад:

Там ионический восплыл фасад,

Пред ним волюты мрамора почили.

Повсюду почвы нам не злак растили,

Не серых ив щебечущий каскад,

А бледных мраморов звенящий сад

Взрос из земли, когда ее растлили.

В начале зти камни нас бесили,

Решетки стен, цилиндры и кубы,

Проходы узкие, как перст судьбы, -

Но и взбешенные, мы свет месили,

Природу взнуздывая на дыбы,

Пеняем ей, и уступает силе.

Пеняем ей, и уступает силе,

Готовая копытом размозжить,

Пустыня, разрешающая жить,

Чтоб в область духа камень относили.

Секлой его секли, теслом тесили,

И камень с камнем мыслили сложить,

И камень камню начинал служить,

И мы от их согласия вкусили.

Где первая звезда к нам доскреблась

Сквозь бледножелтый куб и пурпур свода,

Аллея бронз свирепых раздалась,

Мироном вскормленная для извода

Движений в нас, загрузлых, как колода,

В иных глазах, не видящих на глаз.

И для взыскательных рождает глаз

Попытку не отдать возцу обола,

Укрытого с проворством Дискобола,

Почти не уловимую на глаз.

Рука повисла и рука взвилась,

Лоб рассекает левизну камоло,

И вьется пыль тончайшего помола

Вкруг быстрых стоп вслед той, что унеслась.

Движенья всех неизъяснимых рас:

От возглашаемого поворота -

До мнимого, но явленного трота -

Вдруг озаряют вспышками эмфаз

Спираль винтом завитого полета, -

Красу возвышенную без прикрас.

Красу возвышенную без прикрас

Являют нам жилища Академа,

Где голубой Северо-Запад немо

Глядит в ключи, бегущие с террас.

Я слышу вод приятный парафраз -

Для разработки сладостная тема,

И черных куп журчащая поэма

Затронет сердце в нас еще не раз.

Когда бы дальше вы меня спросили -

Что там, где над холмами ряд колонн, -

Там родина Софокла, там Колон.

Эдипа демон до сих пор там в силе,

Святыня у живущих там колон,

Собою не повинная могиле.

Собою не повинная могиле,

У наших ног, конечно, Агора,

Ничем не знаменитая гора,

Когда б не портики и перистили.

Совсем недавно гору замостили,

Но редко слышно эвоэ! (ура),

Зато экзисто! -- здесь звучит с утра

До вечера (отыдь от окон, или...).

Дома несутся вскачь, все вскучь, впритык,

Все метит в лоб иль в ноги из засады:

Здесь статуэтка, там энкаустик.

Слеза экспрессии слезой досады

Сменяется, точь-в-точь как те глоссады,

Которые не изъяснит язык.

Увы, бессилен выразить язык,

Не став на время языком поэта,

То, что вмещает мрамор Поликлета,

Запечатлевший благодатный миг,

Мирон взлетает к цели напрямик,

Он как весна, Кифийский скульптор -- лето,

Разнеженность всех чувств, летаргик ль это?

Споткнулся Дорифор -- что за спотык!

Сон на ногах всегда подобен чуду -

Глаза отверсты, но обращены

В себя -- с носка к лопатке, вдоль спины,

Мышц перистальтика, как по сосуду

Живая мышь, бежит, -- но мыслью сны

Я Дорифора взламывать не буду.

Я мыслью тайны взламывать не буду,

А лучше ею унесусь на Пникс -

На Юго-Западе, где мрамор никс

Летит иль стелется к речному гуду.

Кто растолкует мрамора причуду -

Ах, как изменчив горожанин Икс:

Сгустился воздух вкруг -- уж он оникс,

Он черен, зелен, претерпел остуду.

А перст Авроры в мраморы проник,

И розов, как воздушные фарфоры,

Пред нами торс красавицы поник.

А при звездах -- прозрачны дорифоры, -

Они как с чистою водой амфоры, -

Пусть будут рядом тайна и родник.

Ведь рядом с нами тайное: родник

Исторгся из груди прекрасной Геи,

В нем не вода, но мрамор Пропилеи,

Журчащей сквозь акропольский тальник.

Как африканский опытный речник -

В погоне за цветами элодеи, -

Минует напряженьем лишь идеи

Смерть, возносясь каскадом напрямик, -

Так мы себя доверим, словно хлуду,

Мыслительной опоре, восходя

Чудесной лествой в золото дождя, -

Поскольку август нам кидает груду

Бездымных звезд, и, дух переводя,

Я на Акрополе вас не забуду. -

-- Но если я когда-нибудь забуду,

Напомни мне... -- Но ты, Сократ, умолк,

А что напомнить -- не возьму я в толк,

Сколь голову ломать над тем ни буду. -

Да, видишь ты, в мозгу прорвав запруду,

Мысль осадил идей поганый полк,

И я просил, смутясь, как денег в долг,

Напомнить мне, когда я вдруг забуду.

Твой гений описательный велик,

Он строит столь воздушно и свободно,

Что все стоит добротно, благородно.

Я не нашел предательских улик

Меж правдою и тем, что с правдой сходно;

Достойной мудрости смиренный лик. -

-- Достойной мудрости смиренный лик? -

Но похвалой чрезмерной обижаешь

Меня ты, что и сам не хуже знаешь,

Сколь вымысел от истины отлик. -

-- Да, верно, скудных истины толик

Ты в самом деле и не обнажаешь,

Но то, что на словах сооружаешь,

Владеет тьмой волнующих прилик.

Так я б тебя просил, когда забуду,

Напомнить мне, что Стикс иль там Пеней -

Приют... довольно розовых теней.

Да ты уговорил мне и простуду!

А как ты смог разделаться и с ней, -

Смешного любопытства не избуду.