Алексей Бердников - Жидков, или о смысле дивных роз, киселе и переживаниях одной человеческой души

Его и устроитель, и данник.

Если хотите, веский смысл причастья

Здесь в добровольности, оно бесстрастья

Высокого и светлого родник.

Высокого и светлого родник -

Бессуетность, покой, самодовленность;

От них и мига чистого нетленность,

Несхожесть лиц, движений и туник.

Аттических героев пятерик

Предводит им, висков их убеленность

Оправдывает медленную леность,

С какою каждый шествует старик.

За дипилонову выходят буду

Дозор и авангард, дабы принять

Богов Эллады, -- надо ль объяснять,

Что бог есть бог, так объяснять не буду, -

Их перечислю я, дабы пенять

Мне не смогли, когда кого забуду.

Поправите, когда кого забуду:

Афина, Гера, Аполлон, Гермес,

Краса торжественная без примес,

Любезная и вечности, и люду;

Нептун с Плутоном, терпящим простуду,

Деметра-мать и молневик Зевес,

За Артемидой следует Арес

И Дионис -- господь вину и блуду;

Двенадцать всех -- расход нам невелик,

Зато какое общество -- о боги! -

Эллады боги: что ни взгляд, то блик!

Вот и они, уставшие с дороги,

Стоят у наших домов на пороге:

У каждого из них лицо -- не лик.

У каждого из них лицо -- не лик,

И их глаза умны, пускай инертны, -

Здесь делать нечего: они бессмертны,

Их молодость не требует улик.

И, несмотря на множество прилик,

Их мышцы так спокойны, светлочертны...

Они прекрасны, а не милосердны,

Они щедры и не щадят толик, -

Чтоб утолить их светлую причуду

И дать нам снисхожденья образец. -

-- Сократ, безветрие? -- Нет. Так, бизец,

Давленья перепад: от быта к чуду,

Витийственный, как Фидия резец.

Священной оторопи не избуду.

***

Зачем зачем они все лили лили

Способны в легкий свет окутать нас

В один прелестный предзакатный час

Как если бы им это поручили

И кто такое выдержать был в силе

Суть пламя согревающее глаз

Моим силеньим ликом без прикрас

Сжился я с тем с чем подойду к могиле

Как повернулся вымолвить язык

Я буду именно когда не буду

Увы глубокомыслия родник

Ксантиппа я когда-нибудь забуду

Ты знаешь даже разъяренный лик

Смешной любви по смерти не избуду

V. Ксантиппа

Смешной любви до смерти не избуду,

До нетошнотного похмелья там, -

Все неотцветшим в памяти цветам

Твоим, Ксантиппа, ласки не забуду.

Духовным взором вижу их повсюду

Они за мною ходят по пятам

И льнут к воспоминаньям и мечтам

Живой листвой, влекомой к изумруду.

То был всего, наверное, пяток

Неярких роз, но взгляд мой утолили

Они верней, чем жажду кипяток.

Я думаю, они же накалили

И Запад, погасив совсем Восток, -

И аромат свой нам все лили, лили.

Зачем, зачем они все лили, лили

Нам аромат свой, разве их душа

Не истекала волнами, спеша

Придать эфиру алость кошенили,

И разве их листки не исходили

Предагонийным трепетом, шурша,

Шершавые, как плоть карандаша,

Которым на картонах наследили?

Нет, нет, Ксантиппа, -- может быть, Парнас

Иль Геликон -- возвышенней и резче

Для душ высоких: Геликон! Парнас!

Но нежной розы стоны не зловещи

И, как немногие на свете вещи,

Способны в легкий свет окутать нас.

Способны в легкий свет окутать нас

Такие поры и флюориферы

Ленивой памяти, что нет и сферы,

Где б этот светоч прошлого погас.

Должно быть, мудрой Лидии рассказ

О том, как я вяжу мои шпалеры

Иль мою руки, бережась холеры,

Тебя подвиг любви на этот раз.

Одушевясь, ты крикнула тотчас:

Даю я пир в честь дивного Сократа! -

И первою из трат явилась трата

На эти розы, кои Пан припас -

Чтоб уколоть бесценного собрата

В один прелестный предзакатный час.

В один прелестный предзакатный час -

А было, по обычаю, мне тошно,

И у окна я как-то так оплошно

Стоял нагой, на улицу бычась, -

Поток людей редел, едва сочась,

Рдел дальний холм смешно и заполошно, -

Мне нечто засосало вдруг подвздошно,

И женщина возникла, тут случась.

Ее лучи заката промочили:

Стал алым белый вышитый воздух,

В глазах ее был виден стойкий дух.

Они меня в свой легкий круг включили

На фоне плит и прочих нескладух, -

Как если бы им это поручили.

Как если бы им это поручили,

Ее глаза, окинув мой дворец,

Меня спросили: Вы и есть мудрец,

Которого нам так вот и всучили?

Тобой ли, чудище, нам источили

Плевы в ушах, высоких струн игрец,

Забавных несуразностей творец, -

И так меня на месте уличили.

И так невыносим был сей афронт

С тем, что теперь так ловко раскусили,

Тому, кого зазря превозносили,

Так дружелюбно покивал мне зонт,

Что я, смутясь, ушел за горизонт

Окна, такого выдержать не в силе.

И кто такое выдержать был в силе?

Ведь это пострашнее, чем Зевес,

В кругу своих -- явившийся с небес,

Раздет, разгневан, на гнедой кобыле.

Вообще-то женщины давно забыли

Ко мне дорогу: их не путал бес,

А может, стали обходиться без, -

Я не в накладе: слава Богу, были.

Ах, женщины, за ними глаз да глаз,

А мне и за самим -- и сам не промах, -

Тут туче быть -- при молниях и громах, -

Того и жди, что молнии из глаз -

И все ж Лаисы, Фрины, ахни гром их,

Суть пламя, согревающее глаз.

Суть пламя, согревающее глаз,

В осанке воплощенные законы, -

Я верю, не убудет у иконы

В молитвенном сиянье чьих-то глаз.

Но отчего, скажи, тебе далась

Печальная улыбка Антигоны,

Когда б среди какой-нибудь агоны

У ног Сократа девушка нашлась.

Ты думаешь, возможно двух зараз

Вместить одновременно -- две заразы?

Дать к телу доступ, не деля на разы?

И ты воображаешь -- китоврас -

Иль сокрушаю насмерть без отразы,

Моим силеньим ликом без прикрас?

Моим силеньим ликом без прикрас

Я мог бы сердце разыграть, как атом,

Став удивительным подводным скатом,

Стрекающим коснувшуюся раз.

Но дело в том, что скат-то сам погряз

В своем всеведенье, став самокатом,

И если наделит кого раскатом,

То и немедля получает стряс.

Мои поползновенья не благи ли? -

Непознанная истина, а к ней

Найду ль дорогу между простыней?

Таков ли замысл и исход вигили?

Войду ли с тем в роилище теней?

Короче -- с тем ли подойду к могиле?

Сжился я с тем, с чем подойду к могиле, -

С моею сказкой хореозвезды

Во славу Господа -- на все лады

Я выплясался под зурну игили.

Мои зоилы не были строги ли,

Сухим давая выйти из воды?

Но не было, ах, не было беды

В их разжиженном пресноводном иле.

Куда страшней мой собственный язык -

Чудовищный сплетатель хитрых истин,

Он мне сильней, чем прежде, ненавистен.

Да, да, я не люблю родной язык -

За то, за то одно, что он -- не истин, -

Как повернулся выместить язык?

Как повернулся выместить язык