Иоанна Хмелевская - Вечная молодость

Платиновая: – А я про другого спросила, вон про того, с пышным хвостиком...

* * *

Брюнет: – Ну наконец-то, любимая...

Рыжая/сердитым шепотом/: – Тут что-то колется... Черт, это свыше моих сил!

Брюнет/раздраженно/: – Шишки, так их раз-этак!.. Иди сюда, под бочок...

* * *

Блондин: – Ну вот, теперь птичка за веточку спряталась!

Ангел: – Та птичка, с голубым хохолком?.. /в ужасе/ Ах!!!

Слышится грохот и зловещие трубные звуки.

* * *

Рыжая/взбешенно/: – ...Неужели нельзя было отвлечь его еще на минутку?!

Платиновая/тоже в ярости/: – А по-вашему, нам что, его всю ночь тут отвлекать? Не могли поторопиться? Идиот он, этот ваш ухажер!

Седая: – У меня сердце замерло, когда я увидела, как они там бегают вокруг вашего кустика! За каким чертом он вас таскал с места на место, вместо того, чтобы сразу приняться за дело?!

Рыжая/в горести/: – Спрашивается, какой кретин выбрал это место?! Там шишек полно, а я ведь не железная!

* * *

Брюнет/в бешенстве/ – ...коленом, мать-перемать, на шишку попал, так у меня перед глазами словно фейерверк взорвался!

Блондин: – Что значит одна шишка перед лицом вечности? Вы меня разочаровали...

Лысый: – И вы ничего не успели?!

Брюнет/в отчаянии/: – Ничего, совершенно. Если бы еще хоть две минуты!

Блондин/мрачно/: – Ну все, нам абзац. Теперь-то с нас глаз не спустят...

Лысый: – Вы ее хоть поцеловать-то успели? Вдруг и этого хватит?

Брюнет: – Может, и хватило бы, да разве в такой спешке до нежностей...

Блондин: – Эх-ма, сваляли вы дурака на всю вечность...

* * *

Платиновая/зевает/: – Господи, что это так тихо сегодня? И райские птицы не верещат! Милые дамы, вставайте! Что-то стряслось!

Седая: – А ведь верно! Судя по солнцу, уже поздно. Что бы это значило?

Платиновая/тревожно/: – Может, это ваш грех?..

Рыжая/испуганно/: – Господи, что же теперь будет?

Слышно хлопанье в ладоши.

Блондин: – Что тут творится? Какая-то суматоха...

Лысый/с надеждой/: – Минуточку, минуточку... Пан адвокат, а как там насчет попытки?..

Брюнет: – Вы имеете в виду попытку совершения преступления?

Лысый: – Вот именно!

Ужасающие звуки грозной музыки. Затем мертвая тишина.

Ангел: – Печальный и достойный сожаления случай... /пауза, всхлипывает, потом продолжает/: Во второй раз, на том же самом месте... С сотворения мира... Вы еще не доросли до рая... Поэтому... Поэтому идите отбывать наказание!

Лысый/испуганным шепотом/: – В ад?..

Ангел: – Хуже! Гораздо хуже!..

Слышен грохот, свист бури, грозная музыка, потом вдруг все замирает и воцаряется тишина. Постепенно тишина наполняется обычным городским шумом и грохотом машин.

Платиновая/шепотом/: – Что это?

Блондин: – Где мы? Не понимаю...

Лысый/с радостным удивлением/: – Да чтоб я сдох, люди, это же Вежбно. Здесь нам хана пришла! Я же говорил, надо посмотреть в окно...

Рыжая/ошеломленно/: – Не может быть... Это слишком хорошо, чтобы быть правдой...

Платиновая/с жаром/: – Дорогие мои, ступайте завершите свой грех, чтоб нас, не дай Бог, обратно не забрали!

Брюнет: – Быстрей, вот свободное такси!..

Седая: – Надо бы проследить за ними, а то снова какую-нибудь глупость выкинут... Я бы рада и сама это сделать, да вон очередь стоит, наверное, потроха выкинули...

Лысый: – На земле присматривать? Да вы что! Я вам за них ручаюсь, пани!

Платиновая: – Вы уж меня простите, мне надо успеть к парикмахеру, должна была приехать делегация из Мадрида, может, я еще успею...

Лысый/с внезапной тревогой/: – А одного греха хватит ли?..

Блондин: – Какого там одного? Думаете, они на одном остановятся? Вы что, в ангелов верите? Пошли-ка! Тут за углом ресторан «Славянский»! Айда губить здоровье!..

КОНЕЦ

Вторую радиопьесу, написанную значительно позже, я тут приводить не стану, поскольку, во-первых, ее передавали по радио, а во-вторых, я получила за нее награду на каком-то конкурсе. Называлась она «Ласточки» и основывалась на подлинном событии.

Случилось оно в Подгуже, где на каникулах отдыхали мои дети со своей бабушкой и Люциной. Из-под стрехи выпало ласточкино гнездо, ударилось о землю и развалилось. Уцелели два птенчика, две маленькие ласточки, обреченные на смерть; родителям было не справиться с такой катастрофой, они всего лишь летали вокруг и отчаянно кричали. Мои дети пришли в ужас, Люцина с радостью им помогала, они вместе подобрали птенцов с земли, выложили им гнездышко и стали их выхаживать. Говорят, что спасти и выкормить ласточкиного птенца невозможно, во всяком случае неслыханно трудно, никто из окружающих в успех не верил, но мух, невзирая на это, ловила вся деревня. Ежи и Роберт не только получили какое-то конкретное занятие, но и приобщились к чувству сопереживания, а ласточки ели-ели, росли-росли, пока не выучились летать и в конце концов вылетели на свободу, благодаря чему пьеса получилась со счастливым концом. Люцина утверждала, что обе птички стали совершенно ручными, привыкли к своим опекунам и каждый день, до самого отлета, кружили у них над головами и даже садились на окно хатки.

В одном я совершенно уверена – и потому сразу предупреждаю читателей: мешанина в приложении побьет все рекорды, как по части хаоса во времени, так и в событиях. Оказалось, что у меня просто талант все забывать и упускать из виду. Сперва покончу с «Энергопроектом», чтобы больше к нему не возвращаться. В бытность мою там происходили весьма поучительные события.

В скобках хотела бы признаться, что у меня большие проблемы с именами. Не говоря уже о табунах Ежи, теперь я вижу, что перепутались еще и Тадеуши. Я не вправе оглашать их фамилии, поскольку люди эти живы, и не каждому нравится, когда на него показывают пальцем, поэтому я пользуюсь именами, из-за чего они перепутались между собой. Придется их перечислить.

Один Тадеуш – это мой дядя, муж Тересы. Второй – это мой коллега по работе, лучшая половина Эвы. Третий, Тадик, – сын моего молодого приятеля Мацека. Теперь еще добавился четвертый, сотрудник из «Энергопроекта».

Не помню его специальности, вроде бы конструктор, но звали его именно Тадеуш, был он красивый, симпатичный, интеллигентный и хорошо воспитанный, с прекрасными манерами. Я его очень любила. Нет-нет, никакой сердечный трепет тут не примешался, потому как муж и ребенок занимали мое время и сердце без остатка, но ведь бывает же и платоническая любовь!