Василий Мизин - Снайпер Петрова

Шли годы. Возраст не мешал любимому занятию. В стрельбе она видела источник неиссякаемой энергии и лучший отдых, но не забывала и другие виды спорта. 23 февраля 1934 года газета «Авангард» писала, что в соревнованиях по лыжам на дистанции пять километров Петрова заняла первое место. Таким образом, Нина Павловна по-прежнему оставалась разносторонней спортсменкой.

Это доказывает следующий факт. На зимней Всероссийской спартакиаде Рабоче-Крестьянской Красной Армии в Свердловске Нина Павловна участвовала в лыжном пробеге. И снова победа. В Свердловском театре имени А. В. Луначарского ей была вручена под бурные аплодисменты заслуженная награда за первое место.

А вообще у Петровой их очень много: до 30 грамот и более 40 различных знаков, полученных за успехи в спортивных состязаниях.

В 1934–1935 годах Петрова была капитаном сборной женской команды по хоккею с мячом Ленинградского военного округа. Играла команда хорошо и в городском спортивном календаре всегда была в числе первых.

Однако пулевая стрельба все-таки оставалась главным ее увлечением. По совету руководителя стрелкового кружка, товарищей по спорту она поступает в городскую снайперскую школу и успешно ее заканчивает в октябре 1936 года.

Нина Павловна становится сильнейшей в стрелковом спорте среди женщин города.

Работая инструктором, она перевыполняла установленные нормы по подготовке ворошиловских стрелков на 400–450 процентов. В одном из журналов 1937 года опубликовано, что только за 1936 год она выпустила 102 ворошиловских стрелка.

Летом 1939 года Нина Павловна одержала очередную свою победу, на этот раз во всесоюзном кроссе — сорокашестилетняя спортсменка первой разорвала финишную ленточку.

То время было тревожным. В конце 1939 года началась война с Финляндией. Петрова не могла сидеть дома, просилась добровольцем в действующую армию, но всякий раз получала отказ. Однако она была не из тех, кто отступает и сдается после первой неудачи. Нина Павловна все-таки добилась того, чтобы ее без отрыва от основной работы взяли преподавателем лечебной физкультуры в эвакогоспиталь № 2015, который размещался в Военно-медицинской академии. Вот короткий отзыв о ее работе:

«…Петрова работала в госпитале № 2015… в качестве общественного инструктора физкультуры и проявила себя как необыкновенно добросовестный работник, способствующий скорейшему выздоровлению больных… Она, не считаясь со временем, помогала обслуживать раненых и своим чутким, материнским отношением заслужила их безграничную любовь и уважение».

Десятки очень теплых, душевных писем получила Петрова от выздоровевших воинов.

Когда закончился советско-финляндский вооруженный конфликт, Нина Павловна стала снова думать о большом спорте. Ей хотелось опять попробовать свои силы в крупных состязаниях. Но мечты не сбылись: грянула Великая Отечественная война.

Прошла первая неделя войны. Немецкие оккупанты на отдельных направлениях значительно продвинулись в глубь нашей страны.

Нина Павловна, как и раньше, каждое утро ходила на работу, обучала молодежь стрелковому делу.

Но на душе день ото дня становилось все беспокойней. Сводки с фронтов были неутешительны: враг наступал, грабил, бесчинствовал.

Как-то вечером, прослушав последнюю сводку, она подошла к окну, посмотрела на затемненный город и решительно сказала:

— Я должна, дорогие мои, идти на фронт. Должна… Дочь Ксения обняла мать, поцеловала и погладила мягкие волосы.

— Мамочка, если надо, так что же делать… Может, и мне с тобой в одну часть, я тоже кое-что умею по-военному.

После короткого семейного совета на следующий день Петрова пришла в городской комитет по физкультуре и спорту и положила на стол председателя заявление:

«Прошу направить меня на фронт. Во время советско-финляндской войны работала в госпитале… Премирована ценными подарками, получила благодарность. Кончила школу снайперов, мастер стрелкового спорта, в совершенстве владею боевой винтовкой и личным оружием. Хорошо владею велосипедом и вообще могу быть полезной. 28.06. 1941 г. Петрова».

— Да-а, — процедил сквозь зубы председатель и, чтобы выиграть время, переставил тяжелую, литую из бронзы чернильницу с одного угла стола на другой. Он еще раз бегло просмотрел заявление, погладил пухловатые щеки, поудобнее сел в кресле и нехотя, тихим голосом ответил: — Не могу удовлетворить вашей просьбы. Вы нужны здесь, в тылу. — Он помолчал, постучал ручкой по столу. — Будете готовить снайперов для фронта. Это тоже помощь. Заявление возьмите, товарищ Петрова, на память, потом, может, внуки прочитают.

Нина Павловна сдержалась, спокойно вышла из кабинета. За дверью перехватило дыхание, захотелось плакать… Ей было обидно и горько. Домой вернулась поздно.

— Как дела, мамочка?

— Плохо, Ксюша. Отказали. Но я своего добьюсь. А бумажку спрячь, может, пригодится.

Ксения была рада, что мама хоть еще какое-то время будет с ней рядом. Заявление убрала в шкатулку, где хранились самые цепные семейные бумаги.

Сводки с фронтов становились все тревожней. Мысль попасть на фронт не покидала Нину Павловну. В первых числах июля, никому ничего не говоря, она пошла в Куйбышевский райвоенкомат.

Дежурный офицер, поминутно осаживая толпу добровольцев, сурово спросил ее:

— А вы-то зачем здесь, гражданочка?

Петрова поправила шляпку, неторопливо расстегнула сумочку и подала паспорт и заявление.

Он не стал читать заявление, а только, улыбнувшись, пробежал глазами по строчкам паспорта и от души посоветовал:

— Идите, пожалуйста, домой. Без вас хватает, вон сколько народищу, отбоя нет, и все на фронт, да еще каждый норовит поскорее, без задержки.

— Я не к вам пришла, товарищ капитан, а к военкому и документы предъявила, чтобы удостоверить личность.

— Простите. Он занят и не скоро освободится.

— Подожду! Мне не к спеху.

Толпа добровольцев и мобилизованных росла быстро. Откуда-то появились подростки, очевидно, пришел целый класс.

Часа через два дежурный предложил Нине Павловне зайти в кабинет военкома.