Владимир Гойтан - Петля Бороды

Здесь также пришлось поработать - и ломиком, и лопатой. Наконец очередную трехлитровую банку осторожно извлекли на поверхность, очистили от земли. Технология хранения прежняя: банка аккуратно закрыта металлической крышкой, залита гудроном.

Почти полчаса ушло на то, чтобы пересчитать тугие пачки купюр. Только сотенных банкнот оказалось 118. А всего в этом своеобразном "сейфе" хранилось 39 590 рублей. Трудно представить, что было бы с кладбищем, если бы эта информация каким-то образом просочилась и достигла ушей любителей поиска кладов...

Весной 1971 года группе следователей Комитета госбезопасности пришлось поработать особенно напряженно. Всего они конфисковали тогда у расхитителей наличных денег, вкладов в сберегательные кассы, облигаций трехпроцентного займа на сумму 404936 рублей, большое количество золотых монет дореволюционной чеканки, золотых изделий, мехов... Но что интересно: из этой действительно груды кладов лично Бороде ничего не принадлежало. Учредитель преступного клана добровольно не внес ни копейки. А когда оперативная группа прибыла в его двухкомнатную квартиру, все удивились скромному жилью, настоящему аскетизму быта руководителя местной торговой мафии. А ведь через его руки прошли десятки тысяч рублей, ему платили дань все участники шайки. Где-то спрятаны клады Бороды. А может, их кто-то уже прибрал к рукам? Во всяком случае, сам он так и не смог распорядиться похищенным.

И был суд

Минск встретил не совсем обычной для этого времени года погодой. Дни, проведенные по санаторной путевке на юге, пролетели как одно мгновение. Подумалось: как можно с его легкими, после тепла морских и солнечных ванн, снова окунуться в уже привычную для сентября сырость, прохладу? А тут, оказывается, не хуже, чем на юге, - солнце во все небо, зелень деревьев как-то очень уж празднично смотрится сквозь первое золото берез. В общем, из лета - в лето. Значит, еще каждый день несколько часов плюс два выходных можно использовать для прогулок. Врачи настойчиво рекомендовали больше бывать на природе, правда, при условии тепла и отсутствия сырости. В таком припасом настроении член Верховного суда Константин Иванович Стук шел на работу. Но не случайно говорят: человек предполагает, а Бог располагает. Так случилось и на тог раз.

В первый же день - вызов к высокому начальству и распоряжение: принять на рассмотрение дело о хищениях в Оршанском райпотребсоюзе. Не сказать что это было полной для него неожиданностью. Константин Иванович слышал о том, что органы госбезопасности расследуют какое-то дело о хищениях в особо крупных размерах. Но он не знал, да и не мог знать настоящего размаха "дела Бороды", а также того, что оно свалится на него. А когда ознакомился, схватился за голову: полтораста томов показаний, сотни свидетелей! Уже потом его "успокоят": такое по объему дело никогда не рассматривалось в судах республики. Попробуй разберись в эпизодах, когда их тысячи. Совсем не просто запомнить все показания одного-единственного подследственного на предварительном следствии, чтобы потом с точностью восстановить их в суде. А тут сразу два десятка обвиняемых. Но взялся за гуж...

Константин Иванович попросил принести ему обычный чистый "амбарный" журнал для записей, куда в сжатой конспективной форме начал заносить эпизод за эпизодом следствие, показания обвиняемых, свидетелей... Закончил одну книгу, вторую, третью... Всего за время предварительного знакомства с делам, а на него ушло без малого четыре месяца, таких рукописных "изданий" оказалось ровно десять. Зато и теперь, почти через двадцать лет, будучи уже на пенсии, Константин Иванович с удивительной точностью может рассказать о каждой детали этого дела. Если не брать во внимание прямо-таки феноменальную его память, то во всем этом немалая роль и тех самых рукописных книжек. Уже потом его конспективный метод знакомства с материалами самым старательным образом изучался и в Верховном суде республики, и проверяющими из Москвы Все ахали, удивлялись, пробовали обобщить опыт но последователей что-то не нашлось Очень уж трудоемкая оказалась работа "летописца". Но это так, к слову. А тогда важно было как можно скорее начать рассмотрение дела: и так уже со времени первых арестов прошло почти два года.

Первое слушание в суде было назначено на 2 января 1973 года. Когда до начала процесса оставалось всего несколько дней, выяснилась одна неприятная деталь: негде размещать обвиняемых. В зале заседаний Верховного суда, где обычно все это проходит, за специальным барьером могли разместиться пять, от силы семь человек. А здесь такое количество подсудимых! Пришлось срочно вызывать столяров, чтобы увеличить размеры "приемной комнаты". Наконец и с этим справились.

И вот первый день судебного заседания. В составе судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда республики, кроме председательствующего К. И. Стука и двух народных заседателей, два прокурора и четырнадцать адвокатов. Только чтение обвинительного заключения заняло без малого два дня.

А потом в бой бросились адвокаты. Обычный прием: отыскать существующую разницу между показаниями обвиняемых на предварительном следствии и в судебном заседании. Опытному, знающему свое дело защитнику достаточно нескольких неточностей, а тем более ошибок со стороны судьи, чтобы развалить все обвинение, отправить дело на доследование. И тут попробовали было взять судью на абордаж. Логику их рассуждения понять нетяжело: дело большое, все эпизоды просто никто не в состоянии запомнить. К тому же здесь собрались опытные мастера своего дела. Уже где-то на третий или четвертый день один из адвокатов довольно-таки категорично высказался:

- Считаю, что показания моего подзащитного здесь, в суде, в значительной мере отличаются от тех, что он давал на предварительном следствии.

- Простите, а нельзя ли точнее указать, что вы имеете в виду? - спросил судья. - Назовите том и лист дела.

Адвокат достаточно оживленно и напористо начал высказывать, в чем, на его взгляд, заключаются эти противоречия.

И тогда Константин Иванович взял один из своих рукописных "гросбухов* и прочитал выдержки из протокола допроса обвиняемого, а потом его показания в суде. Адвокат только руками развел, мол, прошу прошения, немного запутался. После этого никто не рискнул экзаменовать судью.

Процесс тем временем продолжался. Обвиняемые эпизод за эпизодом начали признавать совершенные ими преступления: подлоги, приписки, взятки, воровство... Десятки, сотни тысяч рублей прямых потерь. И это только то, что удалось установить с помощью документов, показаний свидетелей.

Только допрос одного Бороды занял шесть дней. И здесь Матвей Захарович пробовал хитрить, выдавать себя за жертву каких-то роковых обстоятельств. Но уж очень велик шлейф разных фактов, свидетельских показаний, это хитрый и коварный преступник. Как паук, опутывал он свою очередную жертву тонкой, но такой прочной сетью, из которой немногим удавалось выбраться.