Василий Карасев - Битва за Клин

К концу дня немецкая оборона была перестроена. На правом фланге 36‐й моторизованной дивизии располагалась группа Шлемера, которому был подчинен весь 118‐й пехотный полк и 2‐й дивизион 36‐го артиллерийского полка. В центре оборонялась группа Краузе (командир 900‐й учебной бригады) в составе 1‐го батальона бригады, 3‐го батальона 87‐го пехотного полка, 4‐й роты 36‐го передового батальона и батареи гаубиц учебной бригады. На левом фланге располагались остальные силы 87‐го пехотного полка и передового батальона, поддержанные 1‐м дивизионом 36‐го артполка [682].

Если вспомнить о начале немецкого наступления в середине ноября, то можно усмотреть определенную аналогию в событиях, которые отделены друг от друга тремя неделями. И советские позиции на Ламе в ноябре, и немецкие севернее Сестры в декабре обороняли соединения, растянутые на широком фронте. И там, и там цепь слабо занятых опорных пунктов была прорвана в первый же день.

6 декабря части 30‐й армии достигли несомненного успеха на центральном участке фронта и потерпели неудачу на вспомогательных направлениях. К сожалению, даже там, где наши войска добились вклинения в немецкие позиции, задача дня не была выполнена. До намеченных рубежей было пройдено не более трети пути. Но не стоит и приуменьшать значения этих событий. Центральной группировке армии все же удалось преодолеть большую часть массива наиболее густо расположенных немецких опорных пунктов. В тех условиях, и при тогдашнем состоянии наших войск это было значительным достижением. Вспомним, что в середине ноября наша 58‐я танковая дивизия сумела добиться соизмеримого успеха только на второй день операции.

Произошедшее в декабре сулило большие неприятности для противника, который быстро понял недостаточность своих средств. И здесь можно указать еще на одну аналогию. Оказавшись пред фактом прорыва фронта, командование в обоих случаях вспомнило о своих танковых войсках, которые были втянуты в бои на сравнительно далеком участке фронта.

Уже в ночь накануне описываемых событий далеко не юге разведчики 126‐й стрелковой дивизии, наблюдавшие за противником, только что захватившим деревню Кузяево (последний опорный пункт перед Дмитровским шоссе), обнаружили, что часть вражеских сил стала покидать населенный пункт. И выступили немцы не на восток, а на запад. Так начался вывод из боя 1‐й танковой дивизии врага. Эти первые движения были связаны с необходимостью парировать угрозы, возникшие в результате наступления 1‐й ударной армии, и дивизия поначалу отводилась поближе к тому месту, где угрожал прорыв, в район Федоровки. Но к вечеру 6 декабря прорыв состоялся на Клинском направлении, и то, что танковая дивизия уже была выдернута из боевых порядков, и никак не связана боем, оказалось весьма кстати.

Записи в ЖБД 1‐й танковой дивизии за 7 декабря начинаются с описания положения под Клином.

«Вражеское давление на части LVI-го ак, прежде всего в очень широкой полосе фронта 36‐й пд (мот), становилось все сильнее и сильнее. Местами русским удались небольшие местные вклинения, которые были устранены. Но, по‐видимому, русские установили слабость обороны на этой линии и атаковали в течение 5 и 6.12 очень большими силами.

В 10.30 1‐я тд подчиняется для урегулирования этого положения LVI-му ак. Находящемуся в пути к 6‐й тд Ia, приказ передан по радио. Ia отправился сразу к LVI‐му ак западнее Воронино для ориентации в положении. Этим окончательно завершилась операция в направлении Москвы» [683].

Прошло чуть больше недели с того времени, как соединение генерала Крюгера прокатилось по дорогам, шедшим через Воронино и Рогачево, на юг в сторону Москвы. В окрестностях Рогачевского шоссе она в течение первой недели декабря вела боевые действия против частей группы генерала Захарова, а потом и бригад 20‐й и 1‐й ударной армий. Теперь 1‐й танковой дивизии предстояло проделать обратный путь. И вряд ли немцев радовало, что этот путь оказался знакомым.

Уже в 10.40 был отдан приказ 1‐му и 113‐му стрелковым и 93‐му артиллерийским полкам 1‐й танковой дивизии передислоцироваться через Рогачево в район восточнее Воронино [684]. В 12.00 выступил в поход штаб дивизии во главе с командиром. Немцам необходим был быстрый подвод частей, и по возможности в компактной группировке. Однако это было трудно осуществить. Даже командир дивизии смог прибыть в Спас-Коркодино к новому месту дислокации штаба только к 23.00.

Продолжение наступления ударной группы 30-й А.

«Обледеневшие дороги и холодная погода сдерживают движение, приводит к сильным закупоркам, прежде всего на подъемах. На дороге перед Рогачево уже делаются приготовления к взрыву шоссе. Обездвиженные транспортные средства и вооружение взрываются. Временами встречаются неприятные картины… Все застрявшие танки, кроме пока еще стоящих на оборонительной линии в Федоровке и Кульпино, взрываются. У остальных войсковых частей вследствие больших холодов и полного обледенения дорог также происходят потери автомашин» [685].

Несомненно, что дороги отступления всегда одинаковы, и немецкие командиры наблюдали что‐то весьма похожее на то, чему свидетелем был Г. П. Артемьев 18 ноября при переброске нашей 58‐й танковой дивизии под тот же Клин.

Все немецкие подразделения получили приказ продолжать марш в район Воронино ночью, поскольку обстановка сложилась критическая: «Враг уже занял Бол. Бирево и находится на марше на Бол. Щапово. Враг прорвался у 36‐й пд. Возникла большая брешь. Боевая группа Вестховена получает приказ собраться в районе Селюхино – Губино – Мал. Щапово и сразу выступить для контрудара на север на Мал. Бирево» [686].

Только к 9.00–10.00 утра 8 декабря части Вестховена смогли сосредоточиться в районе Воронино. К ним подтянулся и временно подчиненный группе 25‐й танковый полк, который изъяли из состава 7‐й танковой дивизии. Его переброска затянулась из‐за нехватки горючего. Поэтому полку пришлось простоять некоторое время в Аревском. Эти части смогли вскоре приступить к активным действиям. Однако 1‐я танковая дивизия вынуждена была доложить LVI-му ак, что на атаку ее главных сил можно будет рассчитывать лишь 9 декабря: «Дорога и условия движения катастрофические» [687].

В течение дня на направлении действий нашей центральной группировки немцы располагали теми же силами, что и накануне. Но к вечеру им на помощь прибыли части 900‐й учебной бригады. До этого некоторые мелкие ее подразделения и отдельные орудия уже участвовали в боях. Но теперь подтянулись главные силы: управление с подразделениями управления и два батальона, артиллерийский дивизион, противотанковый дивизион из трех рот, рота связи и санитарная рота. Все подразделения были полностью моторизированы. Они получили от 36‐й пехотной дивизии задачу: с приданным 3‐м батальоном 87‐го пехотного полка предотвратить удар через линию Селевино, Березино, Вьюхово. Для этого части бригады были распределены для обороны частью в Селевино, а основные силы – около и южнее Березино [688].