Анатолий Терещенко - Отряды зафронтовой заброски

В этом бою воины уничтожили свыше 90 легионеров и 12 взяли в плен. Захватили и трофеи: 2 станковых пулемета системы максим с лентами, 2 ручных пулемета, 20 винтовок, 10 минометов калибра 50 мм, 2000 патронов, 1 пистолет, 15 пар новой обуви, обмундирование, содержимое большого продовольственного склада. В том боестолкновении было захвачено у легионеров 20 лошадей и 20 коров, сожжено много боеприпасов в горевших домах. Убили заместителя командира легиона, которым командовал помещик Нуркевич.

Отряд потерял и своих воинов: Мерза, Варламова, Ломова, Громова и Храменкова. Убитых похоронили в гробах с воинскими почестями на хуторе Усса Ивенецкого района.

Слава об отряде после этого боя разнеслась по уголкам всей пущи.

«К нам в отряд, — напишет в своем дневнике начальник штаба Михаил Иванович Оборотов, — приезжали партизаны за 50–60 километров, чтобы поблагодарить нас и поделиться опытом боев. Все предлагали идти в район расположения их отрядов, где много работы. Мы были заслуженными героями… Враги тряслись и боялись нашего отряда. Разнесся слух среди них, что это крупный отряд пришел из Брянских лесов. Мы еще роз дали пример местным партизанам, кок нужно воевать. Местным партизанам было не по себе, и они стыдились, ток кок гарнизон стоял уже давно и причинял им много вреда, о они не смогли разбить гарнизон, несмотря но крупные силы…»

15 мая 1944 года.

«Отряд выезжал но хозяйственную операцию по деревням Мозулевщина и Королещина, в которых жили семьи легионеров… Операцию проводили днем. Немцам сообщило население о приезде партизан, и они выехали но 7 автомашинах из г. Ивенец. Одновременно выехало кавалерия легионеров из д. Старинки в 250–300 конников.

Отряд заметил движение немцев. Подпустив автомашины но 300–400 метров из засады станковый пулемет… открыл огонь по машинам. Немцы спешились, развернулись в цепь и, ведя огонь но ходу, пошли но деревню, в которой находился отряд. Отряд вел огонь из всех видов оружия. Одновременно с фланга действовала кавалерия легионеров, стараясь отрезать возле перелеска путь отхода отряду. Бойцы открыли сильный огонь по коннице, и она ускакала…

Около четырех километров отряд отходил с боем, отражая нападения немцев и легионеров. Подразделения отряда поддерживали друг друга огнем при отходе. В бою был убит партизан Паньшин, которого похоронили в лагере № 1 Налибоцкой пущи, возле деревни Налибоки. Потери противника бойцам отряда были не известны. Операцией руководил Мадей. У семей легионеров для питания отряда изъято много мяса, хлеба, соли и др».

Вопрос о раненых в любом партизанском отряде сложен и опасен для пострадавшего в первую очередь из-за частых перемещений личного состава и отсутствия условий стационарного лечения. По расчетам специалистов для выхаживания раненого средней тяжести нужно привлечь в среднем 4–5 человек — нести на носилках. То есть оторвать их от боевой работы. В то же время, в отряде оставление раненого на поле боя, в других тяжких условиях строго каралось, вплоть до расстрела. За ранеными были специально закреплены люди, которые отвечали за их безопасность.

Лучшим способом заботы о раненых была эвакуация на самолетах в Москву. Вот несколько примеров заботы о них.

Эвакуированы в СССР 18 мая — Башкиров, Панин, Черезниченко, Халатов, Курлапов; 21 мая — Тетюшев, Дрогунов, Козленков, Мортиков, Кацко; 22 мая — Ковыляев, Захаренков, Уколов, Снежкова, Борисов; 23 мая — Пинчук, Краснов, Плетнев, Талбузин, Палевич, Храмов; 28 мая — Андрианец и Самченко…

Из этой короткой санитарной хроники, вырванной из многодневной боевой работы, видно, что забота Центра о раненых была очевидна.

Боевая работа продолжалась.

4 июня 1944 года.

«Мадей, Пегов, и НШ Оборотов в 24:00 выехали с первой ротой для проведения засады в районе Вишнева, докуда было км 25–30. В деревне Рассолишки нашли замечательного проводника Ивана Филипповича Черняка, солдата старой русской армии, который с охотой пошел на операцию. Впоследствии он сделался нашим настоящим проводником, т. к. работал лесником и очень хорошо знал местность…»

К утру партизаны подошли к реке Березина, через которую переправились вброд, и пошли болотом к шоссе, не показываясь местному населению. Организовали засаду на шоссе Вишнев — Воложин возле деревни Бомбалы. Сидели до вечера, но движения немцев не отмечалось. К вечеру провели хозоперацию в деревне Беляки, что в шести километрах от Воложина по шоссе на Вишнев. Достали хлеба и мяса для питания роты. Решили не уходить без результатов…

Вторую засаду организовали на шоссе в полкилометре от деревни Спайковщизна. Бойцы выставили тыловое и боковое охранение. Недолго пришлось ждать немцев. Они выехали на пяти машинах из Вишнева. Остановились возле деревни Запурье, где селяне напоили их молоком и, узнав о посещении партизан, двинулись в расположение засады. Партизаны подпустили головную машину гитлеровцев на расстояние в сорок метров и открыли по колонне губительный огонь. А потом, взяв в полукольцо неприятеля, с криками «ура» атаковали. В короткой пятиминутной схватке — огнем, гранатометами и прикладами в рукопашных поединках бойцы уничтожили 23 немца, а одного пленили. Все что можно с собой унести взяли с машин, после чего их сожгли.

Со стороны воинов отряда не было ни убитых, ни раненых. Захвачены трофеи: 2 ручных пулемета, 4 автомата, 13 винтовок, 14 пистолетов, 2000 патронов, 20 комплектов обмундирования, часы, документы и другое.

После боя не без гордости начальник штаба отряда напишет в дневнике:

«Этой операцией еще более увеличился счет убитых нами немцев и поднялся еще выше авторитет нашего отряда среди местных партизан и населения.

Много можно было нанести ущерба немцам, если бы все партизанские отряды действовали так, как наш отряд. Некоторые отряды воевали от случая к случаю, когда немцы сами навязывали им бой. Подобных случаев мы не искали и не хотели бы таких случаев, когда немцы навязывали свою волю. Мы навязывали немцам свою волю, заставляя их принимать бой в выгодных для нас условиях».

После проведенной операции активизировалась вражеская авиация — отряд стали обстреливать с воздуха и бомбить. Обоз и раненых пришлось выводить в лес.

12 июня 1944 года.

«В 2–3 часа ночи заболел майор (Шестаков. — Авт.) и начал бредить, впадал в беспамятство, Врач Давыдов осматривал его, принимал все меры, чтобы вернуть майора в сознание. На время Шестаков успокоился, но через два-три часа опять случилось с ним то же. Он ругал всех, не признавал никого и говорил всякую бессмыслицу.

Майора под наблюдением врача Давыдова в сопровождении взвода разведки отправили в деревню Ягодня. НШ Оборотов остался с отрядом, чтобы дать возможность отряду отдохнуть.