Анатолий Терещенко - Отряды зафронтовой заброски

Первой крупной операцией, которую провел Медведев в ходе начала деятельности в Сарненских лесах, была акция по разгрому дачи и фольварка «Алябин» в Клесовском районе, принадлежавших начальнику гестапо города Сарны майору Рихтеру. Оперативная группа бойцов отряда в 25 человек, скрытно подобравшись к ограде фольварка, окружили его. Быстро и без лишнего шума сняли охранников. Через несколько минут с кляпами во рту спокойно лежали пленные: управляющий поместьем из немцев и гестаповский фискал из числа местных жителей, оуновец некий Немович.

В 1939 году он бежал от советской власти в Германию, где был завербован гестапо. С началом войны под видом учителя он мотался по селам в поисках сочувствующих советской власти, семей партизан и тех, чьи родственники служили в РККА.

— Немца ликвидировать, а Немовича отправить в Москву. Это интересная птица. Он нам всего не рассказал, — предложил командир отряда.

В ожидании прилета самолета, связав руки, Немовича посадили в специально сшитый для него брезентовый мешок. Торчала только голова. Скоро он оказался на Лубянке…

Трофеи захвата фольварка — обоз с продовольствием и стадо коров. Часть продуктов и буренок партизаны передали местным крестьянам, которые испытывали большую нужду в питании, чем было при поляках. Часто карательные отряды немцев останавливались в селах для пополнения продовольствия и борьбы с партизанами. Теперь они хозяйничали в хатах, выгоняя на время селян в сараи и летние кухни. Ну как не вспомнить в связи с этим слова Алексея Суркова:

Те, кто не мирились с такой участью, пополняли ряды народных мстителей. В дальнейшем численность отряда начала увеличиваться за счет местных жителей. Первым в РДО вступил небольшой партизанский отряд, который создал председатель колхоза им. Коминтерна В. Д. Мазур — кличка батька Василь, а потом группа поляков под руководством Юзефа Курьята. Началось создание разветвленной разведывательной сети. Появилась своя агентура среди местных граждан.

К моменту прибытия последних групп в отряде «Победители» насчитывалось уже около ста человек.

17 сентября 1942 года к медведевцам присоединился партизанский отряд в 51 человек, который возглавляли В. С. Струтинский и его сын Николай Владимирович Струтинский, с которым автор познакомится во Львове в конце шестидесятых.

Партизаны осторожно двигались к цели — к Сарненским лесам. Шли мимо высоких сосен, со стрелками на коре книзу. На острие каждого такого знака висела небольшая чашечка, в которую стекала и таким образом собиралась смола. Пели птицы. Млела лесная мурава, из которой в низинах выскакивали чубы кустистого папоротника. Фронтовое эхо канонады не долетало сюда — далековато отсюда крутились жернова двух армий. А еще шаг за шагом партизанская разведка открывала суровые картины человеческих страданий.

Села и хутора встречали трагической тишиной покинутых или сгоревших хат. Немцы отбирали скотину, хлеб, птицу. Заподозренных в сочувствии советской власти вешали. Сопротивляющихся расстреливали. Партизан сжигали живьем или умерщвляли в лагерях и тюрьмах вместе с ранеными военнопленными. Местное население, особенно молодежь, составами отправляли в Германию на работы под барабанную дробь и бравурные марши на вокзалах со словами обещаний чуть ли не райской жизни. Но письма родным и близким приходили неутешительные. Включилась цензурная машина рейха. Их просто не пропускали. Тогда подневольные люди стали шифровать письма — нарисованный цветочек — жить невыносимо, надорванный листик — сносно. Чаще приходили послания с цветочками.

На Ровенщине стало появляться все больше немцев-помещиков, этаких полесских бюргеров, осваивающих «восточные пространства».

Место стоянки отряда отстояло от Ровно на расстоянии 120 километров. Сам лагерь, а еще его называли «партизанский поселок», бойцы соорудили за сутки. Без рытья земли. Было тепло — выручали палатки, плащ-накидки, сосново-еловый лапник и лещина для шалашей. Когда после ходьбы «присело» на отдых гражданское войско, то оказалось, что местные граждане без обуви — босоноги. Летом полищуки привыкли ходить босыми. И вот от «скуки на все руки» боец из Рязанщины Королев откликнулся решить эту проблему быстро — обуть их в лапти. Взяв в помощники несколько человек, отправился за липовым лыком. Стехов, поначалу скептически относившийся к этой затее, вдруг приказал начать их производство. Скоро пол отряда ходило в этой просторной обуви.

Партизан Дарбек Абдараимов придумал «болтушку» — мелко нарезанные куски мяса перетирались варкой, и в бульон добавлялась мука. Он же пек пышные казахские лепешки. Использовали подножный корм — грибы, землянику, чернику, малину и ежевику. Местные называли ее ожиной. Чернику томили в казанах, в котелках на углях костров. Получалось лакомое варенье к чаю. В кипяток бросали листья и соцветья малины.

Во время перехода отряда в Сарненские леса от местных жителей и разведчиков стала попадать информация о существовании в этих местах некоего гайдамакского предводителя националистов Тараса Боровца, взявшего себе кличку гоголевского персонажа Тараса Бульбы. Люди называли его столицу — город Олевск. Именно там он вырезал большую часть евреев. Стали чаще попадаться номера и его газеты «Гайдамаки». В одном из них публиковалось кредо оуновца — создателя первой УПА*. Он велел ее величать «Полесская Сечь» Украинской Повстанческой Армии*». В газете Бульба провозглашал:

«Украинская добровольческая армия* «Полесская Сечь» очищает нашу болотистую территорию от большевистских партизан. Это основное. Кроме того, наша Сечь везде проводит большую роботу».

Он имел в виду пропагандистский штурм против советской идеологии и власти.

В одной из статей, заигрывая с немцами, предлагал поставить фюреру золотой памятник на его родине в Браунау.

А тем временем слухи о небольшом отряде Медведева преумножались, ширились и обрастали мифами. Местные сексоты, выслуживаясь перед гестапо, докладывали об идущей в сторону Сарненских лесов многотысячной армии советских парашютистов, серьезно угрожающих немецким гарнизонам и транспортным коммуникациям.

Партизаны Михаил Шевчук, Валентин Семенов и даже радистка Лидия Шерстнева вместе с Николаем Кузнецовым рвались в бой. Медведев некоторое время гасил их амбиции, объясняя адаптацией отряда, отсутствием налаженных связей с местным подпольем, скрытности продвижения и нацеленности РДО, в первую очередь, на получение разведданных, крайне необходимых Красной армии.