Анатолий Терещенко - Отряды зафронтовой заброски

Порученное вам дело — жеребец живой и сильный, править им нужно умеючи, взнуздывать надо крепко, а то он вас одолеет, понесет не туда, куда вы намеревались поскакать. Действия врага надо предупреждать, а не идти по следам его преступлений, — инструктировал офицеров, а скорее напутствовал, седой генерал, добродушно улыбаясь. — А пока даю вам сутки для общения с семьями, а потом начнется этап непродолжительной, но интенсивной и широкоплановой подготовки. Но семьям никаких подробностей. Понятно?

— Ясно, товарищ генерал, — хором отчеканили оба офицера.

После такого «разжеванного» генеральского монолога офицерам стало все предельно ясно. Они знали, куда их забрасывают и зачем, не знали только когда!

Офицеры были готовы выполнить приказ руководства.

Александр Пантелеймонович дома рассказал жене Елене Ивановне и матери Прасковье Александровне, что собирается в длительную командировку, естественно не раскрыв никаких подробностей предстоящей работы за линией фронта. Таков удел разведчика — и для домашних существо его работы тайна. Как говорится, чего не должен знать твой враг, не говори того и другу. В его памяти осели на благодатную почву и проросли слова полного понимания факта о необходимости сбережения тайны в разведке, как ни в каком другом роде деятельности, сказанные однажды еще в Запорожье его первым наставником, оперуполномоченным Смешко:

Эти слова он запомнил на всю жизнь.

— Саша, как долго она продлится — эта твоя командировка? — тревожно спросила супруга.

— Леночка, как только добьем эту фашистскую гадину, так сразу же я и приеду. У меня хорошее предчувствие, а интуиция твоего супруга, как ты знаешь, никогда еще его не подводила. Думается мне, осталось этому коричневому зверю жить недолго. Он на издыхании.

— Но раненый зверь, как известно, опасный, — подметила Елена Ивановна.

— Ничего, Красная армия его здорово теснит, загоняя в берлогу… теснит с явным ускорением, — оптимистически заметил Александр. — Руководство доверило мне важную задачу, и ее я должен решить. А там и до берлоги Гитлера, может, с коллегами доберемся…

Любил он образные выражения.

Мама, Прасковья Александровна, внимательно слушая рассказ сына о новом месте его службы, сначала немного заволновалась, а потом даже украдкой смахнула передником набежавшую слезу и долго не могла говорить из-за душившего ее за грудиной «комка слабости», как она выражалась. Но затем все-таки собралась с мыслями и выдала такие емкие слова-пожелания, что они поразили сына:

«Так и служи, дорогой сынок. Служи не славы ради, а чести для. Остальное все обязательно придет! По-другому в нашей семье никогда не получалось. Все мужчины отличались верностью земле родной! Благословляю тебя, Сашко, на подвиг…»

Потом мать трижды перекрестила его.

Сын не ожидал услышать от матери этих негромких слов, ставших для него напутственным набатом и даже афоризмом. Он был буквально потрясен ее разумными и патриотическими словами.

В последний ужин перед командировкой долго горел свет на кухне…

Сборы были недолги. Попрощались, обнялись, поцеловались — и в путь-дорогу.

Но дорога пролегала у Зорича теперь не по земле, а по воздуху с приземлением на парашюте.

После краткосрочных занятий с офицерами по стрельбе, основам радиодела, диверсионных операций, прыжков с парашютом и прочего, в партизанский отряд имени Железняка полетела телеграмма:

«28 мая принимайте гостей и груз. Район села Воля Верещенская. Опознавательный знак — пять костров, расположенных по пятиугольнику».

На одном из последних инструктажей полковник Сидоров предупредил майора Зорича и капитана Турского, что при приземлении, они обязаны будут сразу же потушить два костра. Это сигнал для второго вслед идущего за ними самолета. Второй транспортник сбросит им и партизанам необходимый комплект. В нем должны находиться электробатареи, рация, оружие, боеприпасы, взрывчатка, медикаменты, продовольствие и обмундирование.

Победа была близка, и каждому из чекистов хотелось внести в ее достижение и свою лепту за линией фронта, в чужих странах, — поучаствовать в острых чекистско-войсковых и агентурно-оперативных операциях. Для этого они учились, служили, давали присягу на верность Родине.

Автору этих строк довелось в течение почти двадцати лет курировать подразделения ГРУ Генштаба Вооруженных Сил СССР и встречаться со многими ветеранами военной разведки минувшей войны. Была такая встреча и с генерал-майором В. А. Никольским, работавшим в армейской разведывательной группе (АРГ) в одном из районов Польши.

АРГ Никольского была аналогичной группе Зорича в Люблине. На этой встрече он заметил, а потом и описал в своей книге существовавшие некоторые сложности зафронтовой засылки разведывательно-диверсионных групп, и даже частые проколы, а то и провалы этой работы на территории Польши:

«Еще до окончания войны нам стало известно, что почти все наши группы были уничтожены противником вскоре после приземления. Оправдались наши худшие опасения, высказывавшиеся в свое время руководству.

Посылка относительно многочисленных РДГ из числа советских людей, не знающих немецкого языка, являлась фактически авантюрой. Группы были слишком малы, чтобы защитить себя и вести разведку боем, и слишком велики для маскировки и укрытия в культивированных лесах Западной Польши и Восточной Пруссии.

Широкие просеки, разветвленная система лесных объездчиков, совершенные средства связи с телефонами не только на квартирах, но и на дорогах, покрывающих густой сетью всю страну, давали возможность по малейшему сигналу любого немца о появлении советских парашютистов направлять карательные отряды полиции и фольксштурма на броневиках, транспортерах с собаками в любой пункт, где могли скрываться наши люди.

В таких облавах зачастую принимали участие все немцы, способные носить оружие. Проводились так называемые хазенягд − охоты на зайцев, где в качестве зайцев выступали или бежавшие из лагерей военнопленные, или обнаружившие себя разведчики…

Из 120 героев, направленных нами из Бреста и Кобрина в Польшу, в живых осталоись всего около десяти человек, с трудом выживших до прибытия в район их выброски советских войск…

Были случаи гибели разведчиков при их транспортировке за линию фронта. Наши самолеты, как правило «воздушные трамваи» − Ли-2, подбивали зенитчики противника и его ночные истребители».