Леонид Млечин - Югославская трагедия

Город замер в растерянности.

Повсюду патрули одетых в черное гвардейцев.

На улице имени Гаврилы Принципа капитан Никола отыскал седого человека в зеленом комбинезоне. Тот с готовностью рассказал, как его гвардейцы ловят засылаемых сюда хорватских маньяков-убийц.

— Я снимаю шляпу перед своими врагами, — говорит капитан Никола. — У них классная пропаганда. Они не только убивают нас, но и заставляют весь мир поверить в то, что именно сербы во всем виноваты.

У капитана нет шляпы. Он снимает берет с гербом непризнанной республики Сербская Краина. С реки дует пронизывающий ветер, но ему не холодно.

— Хорваты весь мир убедили в том, что мы лишь марионетки в руках Белграда. Чепуха! Сербская Краина — часть даже не новой, а еще старой Югославии — Социалистической Федеративной Республики Югославия. Когда СФРЮ развалилась, наш народ решил, что не станет жить в Хорватии, а сохранит кусочек старой Югославии.

Этого Вуковару не простили, продолжает капитан. Пригнали к нам усташей, заменили всю власть в городе. Вуковар был оккупирован хорватами. Югославская народная армия пыталась разделить враждующие стороны, а потом была вынуждена освободить город от усташей.

— Хорваты готовили эту войну еще с 1945 года, — горестно говорит Никола, — а мы, наивные дураки, мечтали о единой Югославии. Вот и оказались не готовы к войне, которую развязали хорваты.

Капитан показывает:

— Здесь был штаб хорватских сил. Они давно готовились к тому, чтобы захватить город. Служба государственной безопасности обязана была вовремя выявить заговор, но госбезопасность была разорвана по республикам и в Хорватии служила интересам хорватов. Республиканские кадры подбирались по национальному признаку.

Под видом гуманитарной помощи из Германии в Вуковар ввозилось оружие — вплоть до ракет, говорит капитан.

— У нас есть все доказательства, но иностранные газеты не хотят об этом писать. Мы спрятали наши архивы в надежном месте.

Почему бы не предъявить эти доказательства?

— Некому, — качает головой капитан. — Даже люди из организации «Врачи без границ» — агенты хорватов. Их интересуют только доказательства вины сербов.

Взаимной ненависти сербов и хорватов, кажется, нет предела. И по степени жестокости война на Балканах, похоже, не знает себе равных. Здесь вырезают целые семьи и деревни. Маленькие дети тоже считаются врагами, потому что они вырастут и возьмут в руки оружие.

Вся Сербия говорит о геноциде сербов. Выставка в Белграде так и называется: «Геноцид сербов». Точно такая же есть в Загребе — в столице Хорватии, только там показывается уничтожение сербскими четниками хорватов.

Эту войну начало сербское руководство, но хорваты придали ей средневековый, варварский характер. У современной Хорватии плохая наследственность — предыдущее хорватское государство было фашистским. Поэтому обе стороны вели себя одинаково жестоко.

Сербское телевидение ежедневно демонстрировало ужасы войны. Экраны полны трупов. Собственный корреспондент нашего журнала в Белграде Геннадий Сысоев рассказал мне, что, когда смотрит новости, то и дело переключается с одного канала на другой, чтобы его пятилетняя дочка не видела жестокие картины, мелькающие на экране.

Наука войны усваивается легко. Взрывчатый характер сербов заставляет их браться за оружие в ответ на сообщения о смерти близких, родственников, соседей. Это в основном сельские люди. Для них важны семейные отношения. Они привыкли мстить за обиду, нанесенную родственнику. Узнав, что вчера сделали хорваты, сегодня ответят тем же самым. Ничто не прощается…

Первый раунд войны между сербами и хорватами закончился в пользу первых. Они отстояли свою территорию. Но Хорватия не согласилась с итогами этой войны. Мировое общественное мнение, ООН — на стороне Хорватии, потому что Сербская Краина находится внутри международно-признанных границ Хорватии, и сербы пытались расчленить независимое теперь государство…

— Сербская Краина должна получить международное признание и право на самоопределение. Потом уже живущие здесь сербы решат, как им жить — присоединиться к Сербии или нет, — капитан Никола бравирует независимостью от Сербии.

Ситуация похожа на взаимоотношения Нагорного Карабаха с Арменией. Краина, разумеется, не может выжить без Сербии, во всем от нее зависит, поэтому политически полностью подчиняется Белграду. Но в отношении к Сербии у живущих в Крайне ощущалось высокомерие, как у бойцов на передовой к тыловикам. В Сербии к краинцам относились несколько иронично, но понимали, что в Крайне люди на волосоке от смерти или от тюрьмы.

Среди руководителей Краины много представителей гуманитарных профессий таких, как капитан Никола. Эти люди мнили себя Хемингуэями, Кастро, Ортегами, Че Геварами… Им казалось, что сражаться — единственное достойное мужчины дело. Люди наслаждались тем, что в один день стали министрами, помощниками министров, высшими офицерами. Это особый вид карьеризма. Провинциальная скука испарилась. Начались увлекательные приключения, жизнь стала полноценной. Человеку с автоматом позволено то, что не позволено штафиркам.

Лидеры Краины были во власти собственных эмоций и не всегда поспевали за поворотами политики Белграда, где не хотели противостоять всему миру. У сербов выбор был не широк: либо воевать до бесконечности, либо всем бежать с территории Хорватии, либо добиваться превращения Сербской Краины в полноправную автономию в рамках Хорватии.

Последний вариант наиболее практичен и разумен. Похоже, президент Сербии Слободан Милошевич, несмотря на жесткую риторику, рано или поздно согласился бы на него.

Высказывая это предположение, я тогда сильно ошибся…

Сербские политики не желали даже обсуждать такую перспективу. Зоран Четкович, заместитель председателя парламента Сербии, сказал мне:

— Сербы, где бы они ни жили, должны получить право самим решать, в каком государстве им быть. Югославский конфликт не будет разрешен, если сербы не получат права на самоопределение.

Сербия в какой-то степени — заложница Краины, которой нужно было, чтобы вся страна втянулась из-за нее в войну. Но Слободан Милошевич уже принял решение: Сербия воевать с Хорватией не станет, потому что вслед за санкциями ООН может последовать и силовая акция.

Удар по Белграду вполне возможен. Несмотря на бодрые разговоры о мощной системе противовоздушной обороны, в Белграде понимали, сколько сокрушительным мог быть такой удар.

Автономии для хорватских сербов было гораздо проще добиться два года назад, когда два народа еще не разделила пролитая кровь и вспыхнувшая ненависть. Носители балканского темперамента не принадлежат к числу самых хладнокровных и уравновешенных людей, способных отринуть прошлое. Еще даже не захоронены трупы всех убитых в сербско-хорватской войне. Собственно говоря, эта война еще продолжается, и трудно представить себе, как люди в тех местах смогут восстановить нормальную жизнь.