Леонид Млечин - Югославская трагедия

Многим в России не понравилось, что Международный трибунал по расследованию преступлений, совершенных на территории бывшей Югославии, созданный ООН, включил президента Милошевича в список военных преступников.

На Милошевича, кстати говоря, повлияли не только натовские бомбардировки, но и то, что он сам и его окружение — триста с лишним человек — попали в черный список. Белградской элите закрыли въезд в европейские страны и запретили заниматься бизнесом. Отдел полиции по борьбе с финансовыми преступлениями стал искать их тайные счета. Это была катастрофа для семейства Милошевичей и правящей верхушки. Они лишились возможности отдыхать за границей и ездить за покупками. Они лишились своих доходов. В эпоху санкций окружение Милошевича зарабатывало на контрабанде бензином, спиртным и сигаретами.

Крупного банкира Боголюба Карича, которого Милошевич в знак благодарности сделал министром, не пустили даже в Кипр. Боголюб Карич — один из самых богатых людей Сербии. У него три брата Драголюб, Сретен и Зоран. Они начали с небольшой мастерской и создали целую империю. Годовой оборот компании «Братья Карич» составлял пять миллиардов долларов.

Боголюб Карич считался другом Милошевича (и его личным кошельком), но, видимо, перестал им быть с тех пор, как президент стал терять силу. Когда Боголюб Карич попытался выдвинуть свою кандидатуру в президенты Сербии, правительственные средства массовой информации припомнили ему незаконное обогащение за счет обманутых вкладчиков банка. Милошевич назвал братьев «иностранными агентами, которые работают против Сербии». Боголюб отказался от выдвижения своей кандидатуры, и средства массовой информации сразу замолчали.

24 сентября 2000 года прошли досрочные выборы президента Югославии. Милошевич пребывал в убеждении, что он — самый популярный лидер в стране и конкурентов у него нет и быть не может. Они с женой искренне рассчитывали на оглушительную победу. Его сгубила мания величия. Он не сделал то, что считал обязательным накануне прежних выборов, — не увеличил пенсии и зарплаты. И он утратил мобилизующий идеологический заряд. Краина, Босния, Косово — все битвы были проиграны. А нового фронта борьбы против внешнего врага он не успел открыть.

Слободан Милошевич не воспринимал всерьез своего главного соперника — Воислава Коштуницу, лидера Демократической партии Сербии. А того поддержала коалиция из пятнадцати оппозиционных партий. Коштуница, умеренный националист, — бледная фигура, но массовый избиратель предпочел новое лицо. После натовских бомбардировок и потери Косово сербы проголосовали против надоевшего президента.

Милошевич не признал результатов голосования. Он был в шоке.

Избирательная комиссия сообщила, что Милошевич собрал 40,2 процента голосов, а Воислав Коштуница-48,2 процента. Комиссия объявила второй тур выборов.

Но оппозиция заявила, что результаты подтасованы и Коштуница выиграл в первом туре. В стране начались волнения. 27 сентября в Белграде прошла первая массовая демонстрация протеста против фальсификации выборов. За ней последовали другие. Возмутились не только белградцы и не только оппозиционные партии. 3 октября молодежь бульдозером проломили ворота здания, где вещало государственное телевидение. И никто не желал прийти на помощь проигравшему президенту.

Политический климат в стране изменился. Это ощутили в избирательной комиссии, члены которой изменили свой вердикт и заявили, что немного ошиблись: на самом деле за Коштуницу проголосовали 48,9 процента, а за Милошевича — всего 38,6 процента. Надо еще учесть, что и сербская церковь была против Слободана Милошевича, потому что он был неверующим. Синод поддержал его соперника. Патриархия устроила молебен в Белграде и поздравила Коштуницу с победой.

Слободан Милошевич находился в состоянии шока. Его словно разбил политический паралич. Он был мастером интриги и закулисных договоренностей. Но он оказался никудышным борцом. Собственно говоря, он даже не решился вступить в борьбу. На публике Милошевич был самоуверенным, несговорчивым и жестким. Он хотел, чтобы его воспринимали именно таким. Столкнувшись с серьезной проблемой, он оказался слабым политиком.

«Один мой сербский приятель поехал в особняк к Милошевичу морально поддержать своего друга, — рассказывала Тамара Замятина, которая в те годы была корреспондентом ИТАР-ТАСС в Белграде. — Он был поражен тем, что Слободан и его жена Мира Маркович сидели дома в полутемной гостиной, при закрытых шторах, при выключенном электричестве и телевизоре. От этого эпизода можно сделать вывод, что и Милошевичу были ведомы чувства страха, отчаяния, безволия».

Он считался хорошим организатором.

— Его стол всегда был чист. Никаких кип бумаг. Он умеет работать, — говорили знающие его люди.

Но он не любил, когда его министры проявляли инициативу. Он хотел, чтобы они исполняли указания, и проверял, как исполняются его приказы. Несогласные быстро расставались с должностью. В результате некому было предупредить его о грядущей катастрофе. Пока Милошевич одерживал военные победы, люди его поддерживали, но когда он все проиграл, его сторонники или разбежались, или поспешили перейти на сторону победителей.

Президент оторвался от жизни. Последние годы он безвылазно сидел у себя в кабинете, мало с кем общался и потерял ориентиры. Сербы даже не могли вспомнить, когда глава государства в последний раз обращался к ним. Судя по всему, он не ожидал, что все так повернется. Он и его окружение просчитались с этими выборами. Милошевич никому не доверял, кроме своей жены, которая и была его главным советником. Мирьяна Маркович так же плохо понимала, что творится в стране, и ничем не смогла помочь мужу.

5 октября на улицы Белграда вышло минимум полмиллиона человек. Они хотели покончить с правлениям Милошевича. Он, кажется, надоел сербам. Милошевич и его окружение проиграли четыре войны, разрушили экономику, а лагеря в Боснии и убийства в Сребренице выставили сербов в роли кровожадных монстров.

Оппозиция была готова к уличным боям. В Белград съезжались люди с оружием. Они знали, что в распоряжении Милошевича стотысячная полиция. Утро началось со схваток с полицией, которая пустила в ход слезоточивый газ. Но вечером полиция прекратила сопротивление и стала покидать город. Митингующие захватили телевизионный центр и здание парламента.

Милошевич дважды звонил начальнику Генерального штаба Небойше Павковичу, требуя, чтобы он усмирил Белград. Генерал Павкович долго колебался. Оценив ситуацию, заявил, что военное командование «уважает волю граждан». Военные были сыты по горло правлением Милошевича и также желали его ухода.