Борис Хавкин - Вторая жизнь фельдмаршала Паулюса

— Плен — это всегда тяжелый период в жизни человеку, — сказал как-то бывший военнопленный офицер доктор Макс фон Хумельтенберг, ученый-славист, переводчик советской детской литературы. Мы гуляли с ним по улицам Берлина незадолго до 30-летия со дня окончания Сталинградской битвы.

— Жизнь в отрыве от родных и близких, от родной земли — все это очень нелегко. Кроме того, постоянно мучает совесть и за то, что сделано самим тобой, и за то, что совершено твоими соотечественниками. Но советский плен для всех нас стал решающей вехой, рубежом в нашей жизни. Все наши представления оказались опрокинутыми, все наше мироощущение круто изменилось. И, конечно, мы с близкого расстояния рассмотрели советских людей. Они добросовестно лечили нас, одевали, кормили, сохранили нам жизнь и здоровье, давали нам и духовную пищу. Не только мы, но и наши дети и внуки благодарны им за это.

И другой, не менее примечательный разговор. Но он происходит уже в Советском Союзе, в Суздале.

…Идут и идут сплошным потоком туристы по древнему городу. Слов нет, прекрасен он в любое время года. Особенно в конце весны. Сады цветут, наполняя воздух пьянящим запахом черемухи и трав. Купола-луковки церквей, золоченые и расписные, весело проглядывают на фоне зеленеющих вдали полей. На стоянках десятки легковых машин и автобусов — ждут своих хозяев. А те весело и беззаботно бродят группами и в одиночку по улицам Суздаля, надолго исчезают в дверях монастырских храмов и музеев, толпятся у ларьков с сувенирами, лакомятся блюдами в чисто русском стиле в трапезных и погребках, где особым спросом пользуются знаменитая медовуха, монастырская уха, мясо и грибы, запеченные «по-суздальски».

Великолепен старинный Суздаль! Сказочно и таинственно волнует он светлой лунной летней ночью. Идущего по опустевшим улицам прохожего не покидает ощущение, что вот сейчас какой-нибудь голубоглазый молодец выскочит из окна монастырской кельи, а вслед мелькнет женская ручка с белым шитым платком и покажется на миг профиль русской красавицы — боярышни в кокошнике и расписном сарафане, с чудной русой косой…

Мы шли по ночному городу и вблизи главных ворот Спасо-Евфимьева монастыря неожиданно увидели вполне современную пару — ее и его, двух молодых людей, стоявших полуобнявшись и рассматривавших величественные громадные стены Суздальского кремля. Они были в прекрасном настроении — шутили и громко говорили по-немецки. Стоявший неподалеку старенький «фольксваген» с западногерманским номером подтверждал предположение: немцы, туристы из ФРГ.

Мы разговорились. И, действительно, это были туристы из Мюнхена, он — молодой врач, она — художница, окончившая курс обучения. Поездка в Советский Союз — их свадебное путешествие.

Курт и Хельга, так звали наших новых знакомых, успели уже днем побывать в музее, осмотрели город и, смешно, но мило коверкая названия, наперебой демонстрировали широту своих познаний в древнерусском зодчестве и живописи.

— Был ли кто-нибудь из ваших родных на фронте?

— О нет, — ответил Курт, — наши отцы были тогда еще слишком молоды…

— Но, Курт, — сказала с легким упреком его молодая жена, — ты ведь еще совсем ничего не знаешь о моих родственниках… Ведь дедушка Гюнтер («Опа Гюнтер» — так произнесла она) воевал, был ранен под Сталинградом, затем лечился в русском госпитале и был пять лет в плену в России. Когда я была маленькой, я любила слушать его рассказы о России и, как он, проникалась чувством уважения к этой стране, к ее людям.

Как причудливы и неисповедимы судьбы человеческие. Быть может, дедушка хорошенькой немки — солдат или офицер вермахта «Опа Гюнтер» — тоже смотрел некогда на величественные стены и башни Суздальского монастыря. Смотрел с другой стороны, изнутри, где, как и у сотен других его соотечественников, начиналась его вторая жизнь…

В семидесятых годах в ФРГ поднялась новая волна неофашизма, реваншизма и антисоветизма. В этот период на Западе упорно распространяется легенда о «мучениках советского плена», «страдальце Паулюсе». Чтобы эта ложь обрела видимость исторической достоверности, в ФРГ издается многотомное сочинение «К истории немецких военнопленных во второй мировой войне». Значительная часть этого труда посвящена «страданиям» немецких военнопленных в СССР.

В 1979 году словно гром среди ясного неба появляется совершенно иного характера издание — книга «Немецкие военнопленные в СССР». Она вызвала в ФРГ настоящую бурю. Дело дошло даже до парламентских дебатов. Реваншистски настроенные депутаты бундестага требовали запретить распространение в ФРГ этой «просоветской» книги. Однако приведенные в ней факты и свидетельства оказались настолько убедительными, что сами западногерманские рецензенты назвали ее книгой «против старой и по-новому препарированной неправды».

Автором этой книги был историк А. С. Бланк. Поколению советских людей, к которому он принадлежал, суждено было узнать фашизм не по книгам: история столкнула их на своих дорогах лицом к лицу.

Александр Соломонович Бланк родился в 1921 году в Одессе в семье юриста и учительницы иностранных языков. Немецким свободно владел с детства. Знал французский и английский. Увлекался техникой и литературой, историей и музыкой.

В 1937 году горком комсомола направил школьника Алика Бланка работать пионервожатым в детский дом для испанских детей, чьи отцы стояли насмерть, спасая от фашистов свою республику. От одесских причалов шли тогда пароходы в Испанию — с боеприпасами, медикаментами, продовольствием. И вместе с товарищами комсомолец Александр Бланк работал на погрузке судов. Для него, как и других юношей, это была начальная школа интернационализма и священной ненависти к фашизму. А не за горами вставали уже университеты их мужества — долгие дороги Великой Отечественной войны.

Спустя четыре дня после начала войны в Одессе был сформирован студенческий добровольческий истребительный батальон НКВД. Одним из первых в него вступил студент исторического факультета Одесского университета Александр Бланк. Вместе с другими командирами и бойцами он сражается за родную Одессу, участвует в обороне Кавказа. После тяжелого ранения экстерном завершает учебу в университете, эвакуированном в Майкоп. К началу 1943 года молодой историк, несмотря на ампутированное легкое и осколок в ноге, добивается разрешения вновь вернуться в строй.

В 1943–1945 годах А. С. Бланк — офицер-политработник. Ему доверены ответственные задания командования, связанные с работой среди немецких антифашистов и военнопленных. Александр Соломонович отдает все силы решению нелегкой задачи — убедить вчерашних «верных солдат фюрера», что фашизм так же пагубен для Германии и ее народа, как и для тех стран, которые они пытались завоевать.