Александр Звягинцев - Ветер возмездия. Уроки Токийского международного военного трибунала

Возглавил «исследовательский институт», в котором изучались и модернизировалась идеология агрессии и расизма. Во время войны занимался военной и расовой пропагандой в Японии.

Гитлеровцы недаром окрестили японцев «арийцами Дальнего Востока». И в этом признании немалую роль сыграли именно теории Окава.

АРХИВ ТОКИЙСКОГО ТРИБУНАЛА

Из книги Сюмэя Окавы «Азия, Европа, Япония»

История мира показывает, что Запад и Восток должны быть объединены. Однако это объединение, вероятно, не будет достигнуто мирным путем. «Небо всегда видно через скрещенные мечи». Для того чтобы наступил новый мировой порядок, нельзя избежать новой схватки между силами Запада и Востока, как это бывало и в прошлом. Эта теория достаточно ясно реализовывалась в американских угрозах Японии. Сильнейшая страна Азии — Япония, а сильнейшая страна, представляющая Европу, — Америка. Мы не можем сказать, является ли это простым совпадением или указанием свыше, но так как символ Японии солнце, а символ Америки звезда, борьба между этими двумя странами будет символизировать борьбу между ярким светом дня и тьмою ночи. Эти две страны самим провидением предопределены к борьбе друг с другом, подобно Греции и Персии, Риму и Карфагену.

О, Япония! Будет ли это через год, через десять или через 30 лет? Один Бог знает, когда это будет. В любое время ты, Япония, можешь быть призванной к войне. Не будем терять ни одного момента в подготовке к войне…

В течение трех тысяч лет, с самого основания страны, наша высшая раса заимствовала культуру и цивилизацию у других стран. Япония еще не внесла своего положительного вклада в мировую историю. Не был ли в действительности этот длинный период подготовкой к настоящему моменту? Путем победы Японии в будущей войне между Японией и Америкой, темный мир исчезнет и должен начаться мир яркий, освещенный лучами восходящего солнца.

Идеи экспансии Окава высказывал еще в 1925 году. Война между Японией и Америкой началась в 1941 году — через 16 лет.

В 1926 году Окава заявил, что осуществление божественной миссии (покорение других народов) возможно только в том случае, если внутри самой Японии утвердится устойчивая мораль. А такую «устойчивую», по его мнению, мораль можно привить японскому народу исключительно в условиях тоталитарного государства. Поэтому он организовал патриотическое общество, пропагандировавшее «освобождение цветных народов и моральное единство мира».

В приговоре трибунала будет отмечено, что Окава «часто читал лекции по этим вопросам по приглашению Генерального штаба», в последующие годы он «продолжал свою пропагандистскую кампанию с помощью работников Генерального штаба».

В 1930 году Окава призвал положить конец господству белых народов и изгнать их из Азии.

Конец этого господства, по утверждению Окавы, означал, что в Азии будет создана одна страна под эгидой Японии, основанная па принципе Кодо — «Императорского пути».

У Окавы и его сторонников «Императорский путь» превратился в путь военной диктатуры — все существующие политические партии подлежали роспуску, а престиж императора предполагалось поднять при господстве военных.

Современники рассказывали, что Окава был фанатиком, авантюристом, которого обуревали мечты о величии империи. Он служил в Маньчжурии и Китае, был сотрудником крупной коммерческой организации. Но одновременно Окава был аскетом и сибаритом, талантливым безумцем и сильной личностью — он, не колеблясь, мог послать своих сторонников на верную гибель. Опьяненный честолюбивыми замыслами, он видел себя создателем «великой Японии».

Вот как вспоминал первое и последнее появление Окавы на открытом заседании Международного военного трибунала заместитель советского обвинителя Лев Николаевич Смирнов:

«После вступительного слова председателя о характере процесса, после приведения к присяге переводчиков и других технических работников трибунала комендант суда приступил к оглашению обвинительного заключения.

Сюмэй Окава сидел справа от судей, во втором ряду, позади „подсудимого номер один“ Хидэки Тодзио. Шестидесятилетний Окава был для японца непомерно высок, поражала его худоба. В суд он явился в японской деревянной обуви (тэта) и, когда ему приказали снять тэта, сбросил также заношенный пиджак, оставшись в мятой белой рубашке с расстегнутым воротом, открывавшим тонкую шею с выступающим острым кадыком. Гоаза его прикрывали большие темные очки. В этом опустившемся человеке трудно было узнать когда-то подтянутого и элегантного Сюмэя Окаву.

Обвиняемые внимательно слушали обвинительное заключение, держа в руках свои экземпляры. Некоторые что-то записывали. Только Окава беспокойно вертелся на скамье. Расстегнув рубаху, он почесывал впалую грудь. Расстегнутая рубаха сползла с плеча. Заметив это, председатель трибунала австралиец сэр Уильям Уэбб снисходительно взглянул на Окаву и приказал конвойным застегнуть ему рубаху. Американский полковник, стоявший позади Окавы, выполнил это распоряжение, но подсудимый снова расстегнулся. Так повторялось неоднократно. Внимание зала постепенно сосредоточилось на этой комической сценке, и торжественный ритм судебного заседания нарушился. Тогда американский полковник положил руки на плечи Окавы и каждый раз, когда тот пытался пошевелиться, прижимал его к скамье. Это длилось несколько минут. То ли Окава устал, то ли ему надоела эта возня, он наконец обернулся к полковнику и улыбнулся ему, как бы говоря: все в порядке, я все понял…

Снова воцарилось торжественное спокойствие, и чтение обвинительного заключения было продолжено. Но Окава вновь нарушил покой в зале. Внезапно наклонившись вперед, он сильно ударил Тодзио по голове свернутым в трубку обвинительным заключением. Звук удара гулко разнесся по залу. Лихорадочно засуетились кинооператоры, находившиеся со своей аппаратурой на галерее, расположенной над скамьями подсудимых. АТодзио спокойно и неторопливо обернулся и… улыбнулся бывшему сообщнику.

Председатель объявил перерыв. Военные полицейские поспешно вывели Окаву. Следом в комнату для подсудимых ринулись журналисты. Они застали Окаву стоящим у стола. После паузы он медленно, но отчетливо заговорил по — английски:

— Тодзио дурак, я должен убить его. Я за демократию, но Америка — не демократия… Я не хочу в Америку, потому что она помешалась на демократии. Вы понимаете, что я хочу сказать? Помешалась! Я ничего не ел семьдесят два дня, еда не нужна мне… Я питаюсь воздухом.

Он выразительным жестом показал, как делает это.

Один военный полицейский из охраны сообщил журналистам, что Окава действительно ничего не ест и морит себя голодом. Ему шестьдесят лет, а он уверяет, что „ему необходимо встретиться с матерью, которая только что приехала в Токио“. В заключение полицейский убежденно заявил: „Поверьте мне, парень спятил“. Полицейский, видимо, разбирался в таких делах.