Владимир Коновалов - Подвиг «Алмаза»

В состав делегации тщательно отбирали только тех матросов, которые зарекомендовали себя преданными сторонниками Временного правительства. Было отобрано более 200 человек, в том числе много меньшевистско-эсеровских активистов. По словам Колчака, в состав делегации вошли «наиболее даровитые и наиболее благоразумные руководители севастопольских моряков». С согласия Керенского, руководителем делегации был назначен Федор Баткин. Выходец из буржуазной семьи, студент-недоучка, активный деятель эсеровской организации, Баткин временно устроился на Морской завод в качестве рабочего. Он никогда не служил во флоте, но чтобы выдать Баткина за моряка-черноморца, его переодели в матросскую форму.

Буржуазные газеты «Русское слово», «Речь» и другие восхваляли черноморцев за их «патриотизм». Меньшевистские и эсеровские газеты сочувственно отзывались о пребывании делегации Черноморского флота на фронте, и только большевистские газеты разоблачали маневр Временного правительства с посылкой матросов на фронт.

Колчаковскую делегацию одобрительно встречали в некоторых армейских частях Румынского и Юго-Западного фронтов. [9] В газетах было опубликовано сообщение, что под впечатлением деятельности Черноморской делегации США согласились предоставить заем Временному правительству Но в большинстве случаев делегация не пользовалась доверием, солдаты не хотели слушать агитацию за продолжение войны. Сообщение печати о том, что призывы Черноморской делегации к войне до победного конца не встречают одобрения, встревожили черноморцев. Матросские массы были уверены, что их делегация выехала для установления связей с фронтом, а оказалось, что делегаты агитируют за продолжение войны.

16 августа судовой комитет «Алмаза» постановил отозвать своего представителя комендора Лаврентия Люлька-Гончарука из Черноморской делегации. Большинством голосов была принята резолюция, в которой говорилось, что «Алмаз» отзывает своего представителя из делегации, так как последняя не выражает интересов большинства народа и идет вразрез с требованиями матросских масс.

Вечером 28 августа Севастопольский комитет РСДРП(б) созвал совещание представителей большевистских организаций кораблей, на котором от «Алмаза» были Иосиф Косов, Михаил Аркушенко и другие большевики. В их отсутствие на «Алмаз» неожиданно прибыли Ф. Баткин и меньшевик С. Иткин. Как выяснилось, соглашательский Совет направил их на крейсер для доклада «О положении на Юго-Западном фронте и вообще в России».

Офицерская группа судового комитета созвала экстренное собрание строевой и машинной команд. Первым выступил прапорщик Иткин. Он сообщил, что Севастопольский Совет военных и рабочих депутатов обращается к алмазовцам с просьбой провести денежный сбор в пользу Совета. Часть ораторов, особенно офицеры, высказывались за удовлетворение просьбы, другие были против. Матросы интересовались, на какие нужды пойдут их деньги. Все резче раздавались голоса:

- Денег не давать! Пусть с треском вылетают в трубу!

Иткин, старший инженер-механик Лутов, командир крейсера Киселев настойчиво добивались принятия решения о проведении сбора. Однако увидя, что собрание не поддается уговорам и не соглашается выделять средства меньшевистско-эсеровскому совету, Киселев предложил провести сбор денег на добровольных началах. Собрание с этим согласилось, но все же постановило довести до сведения руководителей Совета о своем мнении по этому вопросу. Большинством голосов была принята резолюция, в которой говорилось: «Мы, матросы крейсера «Алмаз», решительно протестуем против всяких расходов, как увеличение жалования и т. п., что может лечь тяжелым бременем на народную и без того пустующую кассу... Всякое неразумное требование, вызывающее расход народных денег, есть тягчайшее преступление перед истекающей кровью родиной».

Атмосфера на собрании была накалена. Поэтому, когда после принятия резолюции о денежном сборе, слово для доклада предоставили руководителю Черноморской делегации Баткину, то он, заигрывая с командой, сказал:

— В Центрофлоте говорят: если хочешь на неделю испортить себе настроение, то пойди на «Алмаз» и выступи с докладом. Вот и я решил наказать себя, взял слово на вашем собрании...

Выступление Баткина изобиловало демагогическими фразами. Всячески стараясь завоевать симпатии алмазовцев, он в туманных выражениях говорил, что потомки Шмидта и Матюшенко должны свято хранить заветы революции и никому не отдавать свободу России, что надо продолжать войну за свободу. Баткин призывал алмазовцев не раскалываться на группы и фракции, а найти общий язык, объединиться, сплотиться в общую семью. Не расхваливая Временного правительства, которое не пользовалось популярностью на «Алмазе», он, однако, всю свою речь посвятил защите политики этого правительства, говорил, что надо действовать сообща с союзниками, что нельзя заключать сепаратного мира, что во флоте необходима дисциплина. Доложив о поездке делегации черноморцев в Петроград, Баткин скрыл враждебное отношение балтийских моряков к ее деятельности.

Хитроумно завуалированная речь Баткина ввела в заблуждение многих участников собрания. Правда, член судового комитета матрос Андрей Цыкин пытался разоблачить ложнопатриотическую деятельность колчаковской делегации. Обращаясь к Баткину, Цыкин спрашивал:

— Вы утверждаете, что Временное правительство отказывается от захватов, аннексий и контрибуций, что оно не будет порабощать другие народы. Для чего же тогда продолжается война? Почему мы до сих пор воюем?

— Мы должны быть верны соглашениям с нашими союзниками, нас есть договор с Антантой довести войну до победы над Германией,— перебил Цыкина Баткин.

— Выходит, что мы находимся на службе у английских и французских буржуев?

Полемика между Цыкиным и Баткиным затягивалась явно не в пользу последнего. Тогда Иткин предложил ограничиться заслушиванием доклада и одобрить работу, проведенную делегацией черноморцев на фронте.

Офицерской группе судового комитета удалось протащить резолюцию, одобрявшую деятельность делегации. Резолюция дважды ставилась на голосование, и каждый раз голоса разбивались поровну. В третий раз она была принята.

— Это наше серьезное поражение, — на следующий день говорил своим товарищам Иосиф Косов.— На корабль пришло много новичков, а мы на это не обратили внимания. Вторая ошибка — никто из нас не остался на корабле, этим воспользовались соглашатели.

— Не могу взять в толк, почему они направили Баткина именно на наш крейсер. Ведь на других кораблях он не выступал,— недоумевал Андрей Полтавский.