Эрик Котляр - «Ореховские» круче «Сицилийских». История московских организованных преступных сообществ

Печальная судьба еще у одного парня. Его родители, обезумевшие от горя, наверное, ждут его по сей день. Он считается пропавшим без вести. Кстати, и Симонов, тот самый Пельмень, что расправился по приказу с Кондратьевым, тоже вроде пропавший без вести… Легкие деньги, тяжелая судьба.

Гусятинский — один из наиболее представительных персонажей медведковской олигархии. Бывший старший лейтенант КГБ, личный друг Сильвестра, возглавивший медведковскую группировку и держащий базу в Киеве. Под его грамотным началом начинали бандитскую службу младший Буторин и оба брата Пылевы. Помните, мы рассказывали, как бежавший из «Матроски» Солоник с охранником Меньшиковым прибыли в Киев именно к Гусятинскому и он выправил им документы для трансфера в заграничное турне?

Гусятинский оказался бельмом на глазу у Пылевых. Когда пришло время Пылевых брать власть, его застрелили из снайперской винтовки. В криминальных кругах убийство Гусятинского пытались свалить на кого только можно, даже на курганских, — фигура все же примечательная, так просто не отговоришься.

На верхнюю ступеньку бандитской иерархии после убийства Гусятинского поднялись Игорь Смирнов по кличке Шульц и Юрий Федулов — Шарлей, большой любитель дорогостоящей породы собак. Эти люди и их дружки, некий Сергеев и другие, стали еще одной помехой на пути убийц. И в «организации» открыли очередной сезон расправ и исчезновений.

Убивали под разными предлогами: одних будто бы за нарушение святого правила воздержания от наркотиков, других якобы за «стукачество ментам». Что касается главных соперников, то по интриге, подстроенной Пылевыми, их вызвали в Грецию. По данным следствия, там их убили и закопали. Родным, как всегда, сообщили, что они за границей, прячутся от злой милиции и через несколько лет вернутся. А в ресторанах, где собиралась уголовная знать, запускали другую байку — прокололись в Греции, загремели там в тюрьму на пять лет. Это было в 1997 г. Сейчас вроде бы из греческой тюрьмы «пора уже выходить»… Все прекрасно понимали, что это пустые россказни, но против грозной силы пылевцев никто выступить так и не осмелился.

В ноябре 1997 г. возникла необходимость избавиться от очередного кандидата на вечный упокой — Царенко, по кличке Злой (не путать с Александром Злым — лидером бандитской группировки в районе Медведкова, о чем мы говорили выше).

Царенко была поручена миссия опекать коммерсанта, который вскоре исчез в неизвестном направлении, как всегда, когда в дело вступали медведковские. Родственники пропавшего подали заявление в милицию о том, что он выехал в такой-то день на такой-то машине и не вернулся.

Подольские оперативники обнаружили эту машину с механическими повреждениями, какие обычно случаются при столкновении. Вскоре поиск подольских оперов привел к еще одной находке — стареньким «Жигулям» со следами аварии. В салоне под сиденьем следы крови. Муровские оперативники, зная, что коммерсант был давно под наблюдением у медведковских, начали раскручивать «тему» и вскоре узнали, что Пылевы приняли решение похитить Царенко, чтобы не разболтал о том, что на самом деле произошло со злополучным коммерсантом. Похищение Царенко предоставляло прекрасную возможность списать на него все, что угодно: от смерти того самого коммерсанта до еще какого-нибудь преступления. Для убедительности можно было даже объявить Царенко в розыск — мол, накосячил и сбежал.

Но Царенко вдруг оказал сопротивление при «похищении». Такое случалось не часто, и оставлять это без последствий Пылевы не могли.

Олег Пылев, который к тому же давно невзлюбил Царенко, отдал распоряжение о его ликвидации. Операцию готовили по-боевому. На двух машинах поджидали, пока Царенко выедет из дома недалеко от Подольска. Один из участников акции из подвала наблюдал за движением иномарки «хендэй», на которой выехал Царенко, и предупредил сообщников.

Машину остановил незнакомый Царенко человек с оружием в руках и заставил водителя выйти на дорогу. Затем из пистолета-пулемета несколькими выстрелами в грудь и ключицу расстрелял жертву на месте.

Закопали его в лесном массиве, примерно в пяти километрах от второго бетонного кольца в Подольском районе, на глубине полутора метров, причем Казюконис предварительно отчленил топором голову и кисти рук у трупа.

В любом деле должна присутствовать своя теория, наука, если хотите. Поток смертей, организованный братьями Пылевыми, требовал изучения психологии этого процесса. Обилие трупов могло по недочету привести к нежелательным эксцессам.

Не всякий сможет выдержать работу на людской бойне. Поэтому ответственное дело убийств поручали только членам своего рода «зондеркоманды». Простым членам бандитской организации казнь не доверяли, если только не требовалось повязать новичка, скажем, кровью. И то ему разрешали лишь стрелять. А профессионалы доводили дело до конца. Но главное не в этом. После каждого убийства Пылевы приглашали исполнителя для беседы в ресторан, чтобы «посмотреть ему в глаза»… Не дрогнул ли, не надломился, выдержит ли взгляд «командира» или отведет глаза?

Андрей — «разведчик», Олег — «контрразведчик». Так члены семейного клана распределили между собой обязанности. Схему тестирования они выработали на зависть подготовленному психологу.

Ничего не подозревающего проверяемого приглашали после мокрого дела в кабак или в сауну для разрядки. В течение вечера Пылевы наблюдали за поведением подопытного, потом, когда все уже достаточно расслабились, отзывали в сторонку и начинали выспрашивать: «Как поживаешь?», «Что в семье?», «Что хочется?» и т. д. В разговоре нащупывали слабые стороны характера, неуверенность в ответах, отвлеченность или уход в себя. И после «собеседования» бригадиру поступал приказ: остается или отправляется в расход. Простая вечеринка превращалась в экзамен на жизнь, о котором никто не подозревал.

В крупных бандах, к каким относится и курганско-орехово-медведковская группировка, человеческий материал не имел цены, если только это не личная материя вожаков.

Поэтому рядовым солдатам было некому разъяснить их право на жизнь.

Сыщикам хорошо известно, как тяжело заставить говорить людей, не имеющих за собой большой вины, но повязанных обетом омерты. Среди медведковских были и «рабочие муравьи», которые никого не убивали. Их задача водить машину, рыть могилы, приносить оружие, работать на связи. Таким предоставляли реальный шанс снизить планку наказания или вообще его избежать. Но… они молчали, запуганные угрозой расправы над близкими и над собой, в случае, если только ненароком оброненное ими слово нанесет вред интересам главарей.