Коллектив авторов - Война после войны

Федерации «О федеральных органах правительственной связи и информации» № 4524-1 от 19 февраля 1993 г. термина «радиошпионаж» не предусматривал. Основными направлениями деятельности ФАПСИ были: обеспечение в пределах своей компетенции сохранности государственных секретов, организация и обеспечение криптографической и инженерно-криптографической безопасности шифрованной связи в Российской Федерации и ее учреждениях за рубежом, организация и ведение внешней разведывательной деятельности в сфере шифрованной, засекреченной и иных видов специальной связи с использованием радиоэлектронных средств и методов. Вместе с тем книга «Радиошпионаж» получила положительные рецензии СВР и ФСБ, пользовалась успехом у специалистов и широкой публики, тираж ее быстро разошелся в продаже. Принято считать, что начало холодной войны провозгласил 5 марта 1946 г. в Фултоне У. Черчилль, который сказал: «От Штеттина на Балтике до Триеста на Адриатике на континент опустился железный занавес». Термин «холодная война» впервые употребил американский журналист У. Липпман в сентябре 1947 г. в газете «Нью-Йорк геральд трибьюн». Формально холодная война завершилась 1 февраля 1992 г., когда в Кэмп-Дэвиде была подписана российско-американская декларация о завершении холодной войны.

Период холодной войны отмечен многими событиями противоборства спецслужб Советского Союза и западных спецслужб. Многие из них не будут рассекречены длительное время, а некоторые — никогда. Любая содержательная информация о шифровальной службе и радиоразведке представляет интерес для противника. В своей книге О. Калугин — бывший генерал разведки, бежавший на Запад, обмолвился, что молодой американский солдат продавал нам телеграфные ленты по доллару за штуку, которые он крал, вместо того чтобы уничтожать их согласно инструкции службы. ФБР потратило много лет, прочистив весь персонал, имевший доступ к шифрматериалам, и вычислило его. Это был Липка. Будучи уже пенсионером, он даже и не предполагал, что проведет остаток своей жизни в американской тюрьме. Еще пример. Р. Tомлинсон, бывший сотрудник МИ-6, в своей книге «Большой провал. Раскрытые секреты британской разведки» пишет, что, читая досье одного из агентов МИ-6, имеющего псевдоним «Battle», наткнулся на деталь, которая тогда показалась ему малозначительной. Позднее она сыграла негативную роль. Сама операция состояла в покупке, используя возможности спецслужб, новых образцов советских бронетранспортеров для личного состава типа БМП-3 с целью изучения и натурных испытаний. Как оказалось, одним из информаторов агента, встречи с которым проходили в парижском отеле «Риц», был начальник охраны этого отеля, француз по имени Анри Поль, получавший от МИ-6 плату за свои сведения. Он имел доступ к списку гостей и мог оказывать услуги по установке подслушивающих устройств. Но в данной операции Поль был второстепенной фигурой. Р. Томлинсон в книге пишет, что это был тот самый Анри Поль, который пять лет спустя погиб в той же автокатастрофе в парижском тоннеле Альма 31 августа 1997 г., что и Доди аль-Файед с принцессой Уэльской. Через несколько лет после публикации книги, в начале июля 2006 г., французские спецслужбы, действуя, как полагают, по инструкции МИ-6, арестовали Р. Томлинсона, который скрывался во Франции от преследования со стороны МИ-6. Целью ареста было помешать ему дать сенсационные сведения о гибели принцессы Дианы. Вопрос о причастности МИ-6 был поставлен отцом Доди аль-Файеда. Но МИ-6 имела и собственный интерес отомстить Р. Томлинсону, который опубликовал после незаконного, по его мнению, увольнения из МИ-6 подлинные имена 65 секретных агентов МИ-6 по всему миру.

Одно важное замечание. Служба радиоразведки и криптографическая служба являются лишь звеном в деятельности государства и его структур. Успех этих служб должен вплетаться в канву принимаемых решений и деятельность других структур. Классическим примером является сокрушительное поражение, нанесенное Японией в декабре 1941 г. Соединенным Штатам в Перл-Харборе, хотя США перехватывали и дешифровали практически всю переписку адмирала Ямамото. Японцы победили не только за счет активного вброса дезинформации о своих действительных намерениях, подыграв ошибочной позиции командования ВМС и дипломатического ведомства, но главным образом — из-за недооценки роли собственной радиоразведки и дешифровальной службы. Основной причиной было то, что США не имели в это время органа внешней разведки. Об этом позднее прямо говорили руководители разведки США. Сыграли свою негативную роль некоторые недостатки в работе дешифровальной службы: языковые проблемы, нечеткая регламентация доклада добытой информации и др. В частности, генерал Донован, руководитель Управления стратегических служб, говорил: «Если бы мы имели подобную разведывательную службу во времена Перл-Харбора… мы могли бы разбить предвзятое мнение командования армии и флота, сводившееся, как показало расследование, к убеждению, что японцы не в состоянии были сделать то, что они сделали». Генерал Ванденберг, директор ЦРУ, доказывал, что у Америки не было хорошей разведки до событий в Перл-Харборе, в результате чего правительство часто ошибочно судило о развитии международных событий и собственных возможностях. Здесь уместно привести одно высказывание, которое приписывают госсекретарю США Стимсону: «Джентльмены не читают чужих писем». Сегодня это воспринимается как курьез. Позднее спецслужбы США, пользуясь своим превосходством в дешифровании японских шифров, отследили и уничтожили самолет, в котором летел адмирал Ямамото, отомстив ему за Перл-Харбор. 8-е Главное управление КГБ СССР с момента своего создания в 1954 г. всегда относилось к одному из самых закрытых подразделений. Только в 1990 г. появилась первая официальная публикация. Она была необходима в силу сложившейся обстановки в стране, инсинуаций и нападок на органы безопасности, а также публикаций на Западе. За все время существования службы не было случаев бегства на Запад криптоаналитиков. Вместе с тем сотрудник 8-го Главного управления (Шеймов) и сотрудник 16-го управления (Макаров) в 1980-е годы сбежали на Запад. Все это приводило к возникновению определенного резонанса в обществе. Как показали последующие события, такое решение оказалось правильным. Журналист газеты «Правда» Г. Овчаренко впервые перешагнул порог 8-го Главного управления КГБ СССР. 16 сентября 1990 г. под заголовком «В святая святых безопасности» было опубликовано интервью начальника 8-го Главного управления генерал-лейтенанта Николая Николаевича Андреева. Он сказал, что нам противостоят разведывательные дешифровальные органы США, Англии, ФРГ, Японии и других развитых капиталистических стран. Их объединенный научно-технический потенциал огромен. Противостоять дешифровальным службам развитых капиталистических стран может только служба с очень высоким научно-техническим потенциалом и общим уровнем развития смежных с криптографией областей науки и техники при условии выделения значительных финансовых и людских ресурсов. Криптографическая служба СССР за 70 лет развития накопила огромный опыт работы, располагает большим коллективом специалистов и в состоянии обеспечить безопасность передаваемых по каналам связи секретов страны. Вместе с тем он отметил, что просчеты бывают во многих криптографических службах. Это непрерывная борьба, в которой могут быть и победители и побежденные. Так, в 1989 г. газета «Вашингтон пост» опубликовала статью под названием «Катастрофа» о крупных провалах в обеспечении безопасности шифрованной связи США. Сюда же можно отнести и бегство из АНБ американских криптографов Мартина и Митчела. В американских публикациях о Шеймове отмечалось, что он оказал большую услугу американской радиоразведке, имел доступ к важным секретам КГБ и даже участвовал в составлении сводок для Политбюро. В действительности Шеймов в качестве рядового сотрудника имел допуск к ограниченному кругу служебных секретов, он занимался обслуживанием техники, а затем был переведен в подразделение, ведущее строительно-монтажные работы в совзагранучреждениях. Просчет был в том, что не смогли разглядеть истинное лицо этого человека. Врал он и нам, и американцам. Шеймов не мог привлекаться к составлению сводок в Политбюро, так как в сферу деятельности 8-го Главного управления подготовка таких сводок не входила. Утверждение Шеймова о причастности КГБ к покушению на президента Зия уль-Хака в 1988 г. несостоятельно уже потому, что к этому моменту Шеймов уже длительное время (он бежал в 1980 г.) не имел никакого отношения к КГБ и такую информацию мог сообщить только с подачи ЦРУ. В 1990-х годах были провокации, направленные непосредственно против 8-го Главного управления. 5 февраля 1991 г. газета «Комсомольская правда» поместила сообщение о наличии в здании Верховного Совета РСФСР аппаратуры для прослушивания. В тот же день группа депутатов Верховного Совета предприняла попытку войти в помещения 4-120 и 4-120а, где находились сотрудники 8-го Главного управления КГБ, но они ответили отказом, заперли двери и, забрав ключи, ушли. В 19:30 того же дня служба безопасности Верховного Совета в присутствии депутатов вскрыла дверь и установила, что одна из комнат пуста, а в другой находилась радиоаппаратура. По требованию депутатов было сделано обращение в прокуратуру о необходимости немедленно прибыть в здание ВС РСФСР. В 22:25 прибыл прокурор Краснопресненского района А. Селиховкин, прибыли также сотрудники 8-го Главного управления. В 0:30 был вызван «независимый» эксперт по радиоаппаратуре и начался осмотр помещений, который завершился в 4:15. По заявлению сотрудников 8-го Главного управления, радиоаппаратура предназначалась для радиоконтроля несанкционированных сигналов в здании ВС РСФСР. Независимый эксперт считает, что радиоаппаратура может использоваться в других целях. 7 февраля на сессии ВС РСФСР по требованию народных депутатов решен вопрос о создании депутатской комиссии для парламентского расследования этого инцидента. Учитывая секретный характер проводимых работ, была создана межведомственная комиссия из лиц, имеющих доступ к секретным и совсекретным сведениям. Она подготовила заключение о том, что единственной функцией аппаратуры было обнаружение нештатных радиосигналов в здании Верховного Совета (закладки). Решающим фактором было то, что компетентная комиссия не обнаружила в этой аппаратуре никаких элементов памяти. Таким образом, эта провокация была сорвана.