Коллектив авторов - Война после войны

Объединенная партийная конференция города и области завершила свою работу в июне 1990 г., а уже 2 июля был созван XXVIII съезд КПСС. Делегация ленинградцев отправилась в Москву с целым пакетом предложений, базирующихся на тщательно выверенных положениях Политического заявления ленинградских коммунистов партийному съезду. В печати сообщалось, что за принятие съездом своего видения путей вывода партии и страны из кризиса делегация Ленинграда во главе с Б. В. Гидасповым «сражалась активно, сплоченно, демократично и культурно». В итоговых документах съезда — новом Уставе КПСС и Программном заявлении — «ленинградский мотив» оказался в результате достаточно ощутимым.

На съезде состоялись отчеты членов и кандидатов в члены Политбюро, секретарей ЦК КПСС, то есть было реализовано требование «консервативного» ноябрьского (1989 г.) митинга ленинградских коммунистов. Эти отчеты подтвердили, что деятельность Центрального комитета по организации исполнения принятых решений была недостаточной (мягко сказано!). Комиссии ЦК КПСС слабо опирались на интеллектуальный потенциал партии, творчество партийных организаций. Как следствие, остались нерешенными многие поставленные XXVII съездом партии и XIX Всесоюзной партконференцией задачи, что усилило кризисные явления, обострило ситуацию в обществе и партии.

Со съезда Борис Вениаминович вернулся в новом качестве: он был избран секретарем ЦК КПСС. Но в его взгляде не ощущалось оптимизма и, пожалуй, чувства исполненного долга. Тогда, при встрече в Пулково своего руководителя, я не до конца понял причины этих ощущений. Ведь, казалось, съезд выполнил свою главную задачу — предотвратил раскол партии. КПСС оставалась реальной силой, способной противостоять деструктивным процессам, ведущим к политическому и экономическому хаосу. При этом она продолжала именоватьcя партией социалистического выбора и коммунистической перспективы, своей политикой отстаивающей интересы рабочего класса, крестьянства, интеллигенции, всего трудового народа.

Конечно, обстановка в стране оставалась острой. Достаточно сказать, что во время съезда более чем на 100 шахтах Донбасса прошли 24-часовые забастовки, участники которых потребовали отставки председателя Совмина СССР Н. И. Рыжкова, закрытия парткомов на предприятиях и национализации имущества КПСС. И без активного влияния идей демократов-радикалов либерального толка здесь не обошлось.

К тому же съезд оставил открытым вопрос о стратегии и тактике партии, ее программных действиях в условиях перехода к рынку. А именно рынок решал, быть Советскому государству как Союзу Советских Социалистических Республик или нет. Позднее Б. В. Гидаспов неоднократно говорил о неприемлемости того, что КПСС не имеет своей концепции рынка, что разработка этой концепции оказалась только прерогативой Президентского совета и правительства. Этот факт ставил партию в незащищенное положение, отводил ей место в хвосте политических событий.

Во всех этих направлениях можно и нужно было работать, и, как нам виделось, оставалась еще надежда на достижение определенных, первоначально объявленных целей перестройки. Тогда мы не могли отдавать себе отчет в том, что XXVIII съезд станет «съездом обреченных», как его через десять лет назовут российские СМИ. И уж точно невозможно было предположить, что он станет последним в истории КПСС.

Борис Вениаминович Гидаспов, непосредственно участвовавший во всех крупных партийных и советских мероприятиях Центра, был, конечно, более информирован о положении в стране, о подлинных намерениях Горбачева и его ближайшего окружения. Мне же, занятому подготовкой бесконечной череды совместных пленумов обкома и горкома, партийных конференций, ситуация в партии представлялась очень сложной, но ощущения обреченности все же не было. Не имелось тогда и возможности заглянуть в Интернет, чтобы перед встречей с Борисом Вениаминовичем лучше понять обстановку на съезде. Сегодня, спустя более чем двадцать лет, подкрепленный имеющейся разносторонней информацией о тех событиях, я более отчетливо чувствую те борения, которые происходили в душе Бориса Вениаминовича.

Главное состояло в том, что на съезде не удалось реализовать все более утверждавшееся в партийных организациях намерение заменить Генерального секретаря ЦК во имя спасения партии и Советского государства. Кто-то из делегатов вновь поверил в «социалистические» изыски Горбачева и понадеялся на лучшее в его политике. Кто-то оказался слаб для открытого выступления и дрогнул. О делегатах радикально-демократического толка и говорить нечего.

В результате при выборах Генерального секретаря из 4683 делегатов против Горбачева проголосовало только 1116 человек. И хотя, по свидетельству заведующего общим отделом ЦК В. И. Болдина, Горбачев был потрясен итогами голосования, ибо «такого политического нокдауна не ожидал» [12] Болдин В. И. Крушение пьедестала. Штрихи к портрету М. С. Горбачева. М.: Республика, 1995. С. 364. , но сумел все же на этом съезде провести все необходимые ему решения. «Генпрораб» перестройки сделал свою игру, пустив в ход свое мастерство «заговаривать зубы» [13] Там же. С. 245. , свою излюбленную тактику политического противоборства по принципу «вперед — назад, потом остановиться» [14] Лукьянов А. И. Август 91-го. Был ли заговор? М.: Алгоритм: Эксмо, 2010 (Проект «Cуд истории»). С. 52. , свои способности обращать слабости партии себе на пользу.

Таким образом Горбачев «замотал», как говорили журналисты, постановку на голосование острого предложения одного из делегатов о полной отставке ЦК во главе с Политбюро за развал работы. Используя закулисную работу с делегатами, он провел на искусственно созданную новую должность заместителя Генерального секретаря ЦК руководителя компартии Украины В. А. Ивашко, которому противостоял Е. К. Лигачев.

Генсек очень тонко использовал в своих интересах ситуацию с созданием коммунистической партии РСФСР, составлявшей около половины всей КПСС. Сначала он был решительно против образования этой структуры, но потом неожиданно дал согласие и выслушал в свой адрес очень много нелицеприятных оценок от делегатов Учредительного съезда Российской компартии. Через десять дней, когда те же делегаты от КП РСФСР прибыли на XXVIII съезд КПСС, Горбачев сумел обратить их гнев (так же как и недовольство своей политикой делегатов других политических взглядов) против своих ближайших соратников — Н. И. Рыжкова, А. Н. Яковлева, В. А. Медведева, Э. А. Шеварднадзе, Е. К. Лигачева и других членов Политбюро, с которыми начинал перестройку. Все эти руководители, критикуемые и справа и слева, впоследствии не были избраны в новый состав Политбюро. Тем самым генсек пытался усилить свою личную власть над КПСС, чтобы использовать ее в борьбе против оппозиционного российского руководства во главе с Б. Н. Ельциным.