Коллектив авторов - Война после войны

Важно было понимать и другое. Горбачев впервые был избран первым лицом партии не на Пленуме ЦК, а на ее съезде. У него появлялась возможность еще меньше считаться с мнением Центрального комитета и Политбюро. В последнее время ключевые вопросы жизни страны итак все чаще решались не коллегиально, а в узком кругу ближайших советников генсека. Теперь же полностью обновленное Политбюро, в которое впервые в советской истории не вошли руководители государства, и вовсе было обречено на малую работоспособность, на совещательный характер своей деятельности.

Аналогичная ситуация сложилась и с Секретариатом ЦК. Его руководитель, ставленник Горбачева В. А. Ивашко, по уровню профессиональной подготовки и личным качествам не давал оснований для оптимизма в отношении возрождения былого значения этого важного коллегиального органа партии. Не способствовала мобилизации коммунистов и практически узаконенная съездом федерализация партии, провозглашение самостоятельности республиканских парторганизаций. В условиях ожесточенной политической борьбы такая «рыхлость» партийного Центра становилась самоубийственной.

Но может быть, Горбачев, лавируя на съезде между представителями консервативных и радикальных течений в партии, все же действительно искренне добивался указанных выше, в определенной мере обнадеживающих итоговых документов съезда? А если принятые решения оказались не вполне отвечающими задачам текущего момента, то, возможно, генсек также искренне заблуждался, ошибался? В настоящее время я могу твердо ответить: нет, не заблуждался, не ошибался! Более того, большинство делегатов съезда он уже и своими товарищами по партии не считал.

Передо мной лежит книга А. С. Черняева «1991 год: Дневник помощника президента СССР». Анатолий Сергеевич, пожалуй, самый близкий и верный соратник Горбачева. Он «закладывал» основные идеи в доклад генсека на XXVIII съезде КПСС, был рядом с форосским «узником» в августе 1991 г., через четыре месяца готовил «некролог» о бесславной кончине горбачевского президентства. Черняев — выходец из Международного отдела ЦК, принадлежал к привилегированной касте внутри партийной элиты, имевшей возможность непосредственно общаться с первыми руководителями партии и государства и, естественно, в той или иной степени формировать их взгляды. Из известных ныне признаний Черняева следует, что в нем самом «не было особо истовой коммунистической веры» [15] Колесников А. Дневник двух эпох. Анатолий Черняев, помощник Михаила Горбачева, вспоминает, как заканчивалась советская власть [Электронный ресурс] // The New Times. № 19. 2009. 18 мая // URL: http://www.newtimes.ru/articles/ detail/3290 (дата обращения: 22.03.2014). и что в 1990 г. Генеральный секретарь ЦК КПСС «перестал быть социалистом» [16] Коттрелл Р. Отец-основатель. О книге «Мои шесть лет с Горбачевым» Анатолия Черняева [Электронный ресурс] // Архив новостей Горбачев-Фонда. 2002. 24 января // URL: http://www.gorbi.ru/presscenter/publication/show_343/ (дата обращения: 22.03. 2014). .

8 июля 1990 года Анатолий Сергеевич делает в своем дневнике такую запись:

«Идет съезд партии. Скопище обезумевших провинциалов и столичных демагогов. Настолько примитивный уровень, что воспринять что-то, кроме марксизЬма-ленинизЬма, они просто не в состоянии. Все иное для них предательство, в лучшем случае — отсутствие идеологии.

После встречи с секретарями райкомов и горкомов Горбачев сказал мне: “Шкурники. Им, кроме кормушки и власти, ничего не нужно”. Ругался матерно. Я ему: “Бросьте вы их. Вы — президент, вы же видите, что это за партия, и фактически вы заложником ее остаетесь, мальчиком для битья”. “Знаешь, Толя, — ответил он мне, — думаешь, не вижу? Вижу… Но нельзя собаку отпускать с поводка ”» [17] Черняев А. С. 1991 год: Дневник помощника президента СССР. М.: ТЕРРА: Республика, 1997. C. 35. .

А теперь хотел бы привлечь внимание читателя еще к одной недавно увидевшей свет книге. Это, по существу, показания бывшего первого секретаря Московского горкома КПСС Ю. А. Прокофьева по вопросу: «Как убивали партию». Именно так книга и называется. Юрий Анатольевич, будучи делегатом XXVIII съезда КПСС, тоже принимал участие в упомянутом выше совещании секретарей райкомов и горкомов партии, которое состоялось, по их настоянию, в перерыве между заседаниями съезда. Он пишет, что на совещании Горбачеву стали задавать неудобные, неуютные вопросы по внутриполитическому и экономическому положению в стране. Генсек «сразу завелся», начал кричать: «Вы не понимаете идущих процессов перестройки!» Далее Прокофьев продолжает: «Чувствовалось не просто непонимание, непринятие Горбачевым зала, а я бы даже сказал — его ненависть ко всем присутствующим, ко всему активу, который, чего таить, его не поддерживал.

И я отчетливо тогда понял, что ни актив, ни сама партия Михаилу Сергеевичу не нужны. Они мешают ему в реализации тех задач, которые он перед собой поставил » [18] Прокофьев Ю. Как убивали партию. Показания Первого секретаря МГК КПСС. М.: Эксмо: Алгоритм, 2011 (Проект «Cуд истории»). С. 113–114. .

Эти воспоминания Ю. А. Прокофьева сегодня для меня еще один шаг к пониманию причин того «пасмурного» настроения Б. В. Гидаспова, с которым он вернулся со съезда. Борис Вениаминович, безусловно, был на том совещании секретарей, и горький осадок от сложившейся на нем безрадостной атмосферы у него остался. Не исключаю и возможного «обмена мнениями» по наболевшим вопросам между лидерами московских и ленинградских коммунистов, встречи которых на мероприятиях в Москве в то время были традиционными.

К сожалению, Б. В. Гидаспов, насколько мне известно, своих мемуаров не оставил. А Юрий Анатольевич мог поделиться с ним весьма интересными фактами, о которых свидетельствует в своих воспоминаниях. О том, например, как главный идеолог КПСС А. Н. Яковлев очень «осторожно агитировал его за капиталистический способ развития на примитивных примерах виденного им в Канаде, когда он там был послом» [19] Там же. С. 60. . А также о беседе с председателем КГБ СССР В. А. Крючковым, который задолго до событий 1991 г. сообщил, что «у него есть абсолютно точные сведения» о том, что Яковлев завербован [20] Там же. С. 37. .

На съезде произошло еще одно значимое событие, все негативные последствия которого не сразу бросались в глаза. 12 июля председатель Верховного Совета РСФСР Б. Н. Ельцин с главной трибуны съезда выступил с критикой партийного руководства, заявил о своем выходе из КПСС и покинул зал заседаний. А. С. Черняев пишет, что даже Горбачев недооценил значение этого демарша, рассматривая его как «логический конец» российского лидера. Кремлевский летописец приводит целый ряд поучительных аргументов в пользу того, что «такие вещи производят сильное впечатление». Это прежде всего «сигнал общественности и Советам, что можно с КПСС отныне не считаться». Это и «сигнал коммунистам: можно уже не дорожить партбилетом и оставаться на коне» [21] Черняев А. С. 1991 год: Дневник помощника президента СССР. С. 37. .