Жан де Малесси - История яда

Жизнь на Земле прошла долгий путь развития. Постоянно видоизменяясь, она прибегала к различным регулирующим механизмам, призванным поддерживать равновесие между самой жизнью и средой ее обитания. Смерть — один из основополагающих факторов существования, следовательно, яд, главная функция которого — убивать, является необходимой предпосылкой сохранения видов, а стало быть, вселенской гармонии. С помощью яда многие хищные животные могут охотиться и питаться, а их жертвы — защищаться от врагов.

Но странное дело: жизнь рассталась с механизмом отравления на полпути, словно бы посчитав, что данная функция несовместима с организацией высших позвоночных. Таким образом, птицы и млекопитающие, в том числе приматы, оказались лишены отравляющего аппарата. Человек, венец эволюции, тоже остался без яда, но изловчился и создал сам то, в чем ему отказала природа. Что поделаешь, у двуногого прямоходящего нет ни жала, ни острых коготков, но зато у него есть орган, который может с успехом заменить все эти примитивные приспособления, и называется он «мозг».

Человек очень скоро научился подражать своим далеким соседям по эволюционной лестнице, у которых с ядом проблем никогда не было, и приспособил свои знания для нужд охоты. Поначалу использование яда являлось для людей жизненной необходимостью, но вскоре отраву стали применять и на войне. Человек попался в ловушку, подставленную ему судьбой, и до сих пор не в силах из нее выбраться.

Случаи применения яда в преступных целях почти всегда тщательно скрывались. К счастью, в каждом правиле есть свои исключения, и, раскрыв тайну некоторых отравлений, человек смог лучше понять подлинную сущность яда во всей ее амбивалентности. Уголовное право различает умышленные и неумышленные убийства; точно так же не следует смешивать яд, используемый в преступных целях, с обыкновенными токсическими веществами. В данном сочинении мы не рассматриваем историю развития ядовитых веществ и факты их целесообразного или случайного применения.

Нас интересует яд в его насильственном, криминальном проявлении, временно или навсегда обезвреживающий врагов и жертв.

Яд всегда был оружием слабых, он служил им защитной ширмой и позволял убивать и диктовать свою волю.

В былые времена яд и человек жили рука об руку. Великие люди прошлого боялись отравы и вынуждены были подозревать всех и в первую очередь своих близких, которые в любую минуту могли превратиться в отравителей. По сравнению с другими «методами» умерщвления яд обладал неоспоримыми преимуществами. За звонкую монету можно было обзавестись нужной дозой. Против яда не было почти никаких профилактических, ни тем более лечебных средств. Если обставить дело как следует, у жертвы останется очень мало шансов на спасение.

Во избежание неприятностей, преступнику нужно только соблюсти элементарные меры предосторожности и придать всему естественный вид, чтобы у окружающих не возникло никаких подозрений. Исходя из этих соображений, лучше всего использовать яд, вызывающий симптомы какой-нибудь смертельной, вяло текущей болезни.

Яд, вероятно, еще долго служил бы высоким и низменным целям, решая политические и внутрисемейные вопросы, если бы успехи, достигнутые медициной и химическим анализом в XIX в., не перевернули все с ног на голову. Постепенно ученые научились обнаруживать и идентифицировать яды, а также предупреждать отравления и лечить отравленных. Теперь, когда яд можно было найти, обезвредить и выставить на всеобщее обозрение, он перестал быть ядом в собственном смысле слова и преобразился в обыкновенное токсическое вещество, которое может принести бесконечно больше вреда преступнику, чем его жертве.

Но это превращение отнюдь не означало, что яд пора сдать в качестве экспоната в музей старинного оружия, где его тиснут в уголок между мечами, копьями и бердышами. Яд обладает поистине протеевской изворотливостью и умеет извлечь выгоду из всех научных и промышленных переворотов, грозящих, казалось бы, свести на нет его труды.

Настала эра массовых отравлений. Доходяга, которого уже считали при смерти, внезапно ожил, окреп и выступил с невиданным дотоле размахом. Отныне речь идет не о каких-то там нескольких граммах, спрятанных в кармане, которые нужно незаметно высыпать в стакан или на тарелку, а о десятках, сотнях и даже тысячах тонн ядовитых веществ. Индивидуальное убийство уступило место массовым умерщвлениям людей, приносимых в жертву идее, делу или расе. Возникла совершенно новая система отравления, способная погубить самое Землю.

Таким образом, яд с самого начала был так тесно связан с миром людей, что успел слиться с ним и стать неотъемлемой его частью.

Совершенно неподвижный Зверь утопал в зарослях, обвив ветвь, словно живая лиана. Добрых три метра мускулов, облаченных в прекрасную ливрею — розовую на животе и темнеющую, усеянную блестками на спине. Несколько ромбовидных пятен, симметрично расположенных вдоль всего тела, подчеркивали красоту чешуи. Огромная змея медленно и бесшумно переползла на одну из средних веток гигантской сапонемы. Лишь колыхнулось несколько листочков, внезапно выскочивших из тени на свет. Молчаливая хищница, заслужившая прозвище «немой», выискивала жертву среди обитателей леса.

Из своего укрытия змея заметила молодую обезьяну, неосторожно отделившуюся от галдящей, сумасбродной стаи взбирающихся на деревья и перескакивающих с ветки на ветку приматов. Отставшая мартышка была слишком увлечена собой и не заметила грозной рептилии. Но сама змея очень быстро ее выследила; природа наградила ползучего гада инфракрасным локатором, расположенным между глазами и предупреждающим о приближении теплокровного животного.

Бушмейстер стал подползать к своей жертве: по спине у него пробегали едва заметные волны. Приблизившись на расстояние, достаточное для броска, змея попыталась встретиться глазами с обезьяной, еще и не подозревающей о грозящей опасности. Медленно поднялась голова, вытянулась шея, и в мгновенье ока хищница вцепилась в тело жертвы. В раскрытой пасти блеснули большие изогнутые зубы; переднечелюстная мышца сжала ядовитую железу. Змея впрыснула в плечо мартышке, у самой шеи, добрый кубический сантиметр отравы. Это намного превышает смертельную дозу. Но, благоразумная от природы, рептилия слегка отпрянула назад, чтобы жертва не причинила ей вреда, прежде чем яд окажет действие. А смертоносная жидкость тем временем проникла из капилляров в вены, поднялась к сердцу, а оттуда, по артериям, растеклась по телу — по всем его органам и конечностям.