Владимир Михайлюк - Пермская шкатулка

Сибирский тракт так и останется тайной дорогой еще 62 года. Однако Василий Никитич продолжал верить: рано или поздно здравый смысл восторжествует. Вернувшись в 1734 году на Урал, Татищев на свой страх и риск под видом уездной дороги обустраивал ее от Егошихи до Кунгура и далее — на Исеть. Только в 1 783 году, уже при Пермском наместничестве, тридцать три года спустя после смерти Татищева, сбылась его заветная мечта — Сибирский тракт был признан государственным.

На гораздо больший срок затянулось строительство другой дороги на север Прикамья. В Пермском государственном областном архиве хранится журнал исходящих бумаг Егошихинского горного управления за 1735 год, где регистрировались указы Татищева. Многие из них касались строительства дорог. Вот одна запись: «16 апреля 1 735 года. Указ лесному надзирателю Антону Пестерову о пропуске его до Соликамска для измерения, описания и назначения дороги».

Василий Никитич начал прокладывать этот гужевой путь. По его повелению жители окрестных деревень и сел прорубали в тайге просеки, гатили топкие места. Но через год, точно гром среди ясного неба, из Петербурга пришел Указ императрицы Анны Иоанновны.

«Указ нашему Действительному Статскому Советнику

Татищеву.

Понеже поданным Нам прошением бароны Строгановы всеподданнейше приносили Нам на Вас жалобу:

1. Получали оные от соляных своих промыслов от приказчиков известие, что Вы приказчикам их чините нападки…

2. В деревнях их велели Вы от Ягошихинского завода до Пыскора прокладывать вновь дорогу и сквозь леса просекать, и по дороге через речки мосты мостить, а через оные перевозы содержать, в чем до сего времени никакой нужды не бывало, а буде от Ягошихиной до Пыскора летом водою, а зимой по льду имеется свободный проезд.

…По их прои]ению повелеваем Вам… их горным делам Вам не ведать, а ведать их в том с сего времени по горным делам Коммер-коллегии, а по соляным в соляной конторе.

Анна

Апреля 15 дня 1736 года».

Так, не вникая в суть дела, императрица не разрешила Татищеву осуществить его замысел. И только в 1997 году, с окончанием строительства через Чусовую, магистральная трасса, о которой мечтал директор казенных горных заводов, наконец соединила весь северный край губернии с Пермью. Каким же дальновидным был Василий Никитич! Он сумел разглядеть и разведать направление двух крайне необходимых стратегических путей сообщения — в Сибирь и на север Западного Урала.

Но с каким трудом пробивается в нашу жизнь здравый смысл! Мы все еще ведем бесконечную полемику о правовом государстве, а Татищев ратовал за него вон еще когда. Во второй свой приезд на Урал, в 1734 году, в должности руководителя Канцелярии главного правления сибирских и казанских заводов, в чине генерал-поручика, он создает проект всеобъемлющего горного законодательства, вошедшего в историю под названием «Заводской устав Татищева».

Надобность в таком законодательном акте была крайняя. В горном деле царил таежный закон: насильственный захват рудников и уже добытой руды, увоз лучших мастеров, запугивание предпринимателей и рудоискателей — вот далеко не полный перечень приемов, которые применяли Демидовы и Строгановы в борьбе со своими конкурентами.

Строгановы писали государю, что пермские земли «пустопорожние». А берега Усолки, Зырянки и Лёнвы были уже густо заселены. Но соляным магнатам хотелось безраздельно владеть промыслами.

Местный историк оставил запись о том, как в 1695 году на Лёнве по несправедливой отписке воеводы Хилкова якобы за ослушание государеву указу при межевании земель князем Тюфякиным взяты под караул и сосланы в Москву лучшие люди. Наказание чинено им было в Семеновском приказе, где все, кроме Суровцева, пытаны, и пятнадцать человек из них сосланы в ссылку в Азов.

Вот против каких бесчинств создавался устав Татищева. «Всего более он хочет уничтожить всеобщее «самоволие», — пишет в своей работе академик В. П. Безобразов. — Стремясь водворить законность, понимание прав и обязанностей в этой стране, не знавшей ничего, кроме личного произвола и права сильного, — понятно, какой новый дух жизни он в нее вносит, и также понятно, какое ожесточенное противодействие он должен был встретить со всех сторон!

Признавая судебную власть главной гарантией законности, он просит о назначении судьи — лица отдельного от администрации для разбора на месте всех спорных дел… и, что в высшей степени примечательно, — он не соглашается, как ему предлагают, принять эту должность на себя и соединить ее с административной властью».

Чем не поучительный пример для наших нынешних политиков?

Читая «Заводской устав Татищева», ловишь себя на мысли, что он в какой-то мере до сих пор не утратил актуальности: все родовые пороки нашего государства перечислены и учтены: коррупция, воровство, взяточничество, вымогательство, клевета, уклонение от уплаты налогов…

Кстати, «Заводской устав» намечал значительное увеличение ставок налога, а именно «с медных, железных, свинцовых и прочих ме- талльных заводов брать не десятину от прибыли, но от числа сделанного в готовности… пять пудов со ста», за отведенные леса — два пуда со ста, «вотчиннику, на чьей земле руда копается, — один со ста…, на чьей земле завод построен — один со ста». Общая сумма всех налогов должна была составлять десять пудов со ста.

К сожалению, «Устав Татищева», для того времени превосходный, соответствующий понятиям века, выгодам казны и частных людей, не получил высочайшего утверждения скорей всего из-за происков всесильного фаворита императрицы Анны Иоанновны Бирона, прочившего на должность директора горной администрации страны саксонца фон- Шемберга. Но, несмотря на то, что проект промышленного законодательства не был утвержден верховной властью, он долгое время служил руководством для горняков Урала вплоть до начала XIX века, когда было принято Горное положение, в котором многое заимствовано из «Заводского устава». И только спустя столетия Ученый комитет по Горной и Соляной части, желая сохранить для потомства «Устав Татищева», опубликовал его полностью в одном из научных журналов.

Василий Никитич Татищев был противником засилия иностранных слов в горном деле. По приезде на Урал он приказал все немецкие названия горных чинов и горную терминологию заменить на русские. Это не могло понравиться Бирону. За сопротивление бироновщине Татищев едва не поплатился жизнью. Его пытались привлечь к следствию по делу Артемия Волынского. Вместе с Волынским был тогда казнен А. Д. Хрущев, которому в мае 1737 года Василий Никитич передал бразды правления, уезжая уже в чине тайного советника и генерал-поручика начальником Оренбургской экспедиции.