Сергей Гаврилов - Флот Камчатки. 1928 - 1945

В итоге план доставки грузов на Камчатку в октябре-декабре 1939 г. флотом был выполнен только на 53,2 %. Вывезти с полуострова вообще ничего не удалось, суда сумели снять с комбинатов всего 240 пассажиров. Они в основном ходили в малом каботаже и три четверти эксплуатационного времени простояли. Опыт предыдущей работы, а также текущие результаты показывали, что использовать их на Восточной Камчатке с середины октября до конца марта было нерационально, так как в эти месяцы начинались штормы, а в северной части становился лед. На запад полуострова суда было нецелесообразно посылать с середины октября до середины января, когда там свирепствовали осенне-зимние штормы. Эти периоды следовало считать ненавигационными [159] 39, л. 1 — 5. .

Октябрь и ноябрь на западном побережье Камчатки — традиционное время буйства стихии. В 1938 г. она «предоставила» морякам всего пять рабочих дней, в 1939 г. — четыре, а в 1940 г. — ни одного. Пребывавшие в это время здесь суда ДВГМП «Свирь» и «Карл Маркс» дважды возвращались в Петропавловск для пополнения запасов угля и воды, но задачу выполнить так и не смогли. «Колыма» проштормовала около Микояновска половину октября и привезла все грузы обратно в Петропавловск. «Чапаев» в октябре стоял у Кихчика. Вместо 2 000 т он смог погрузить только 75 т и из-за нехватки мазута снялся во Владивосток.

Главный диспетчер АКОфлота Н. Е. Жарков предлагал отказаться от работы на Западной Камчатке и в эти наиболее бурные месяцы. В это время суда можно было использовать в закрытых пунктах восточного побережья: в Корфе, б. Южной Глубокой, на о. Карагинском, в Шубертово. Этому способствовала и располагавшаяся в Корфе угольная база. Кроме того, флот можно было поставить на линию Владивосток — Петропавловск, а также в ремонт.

На западное побережье пароходы могли отправляться во второй половине декабря, в январе и в феврале: здесь образовывались ледяные поля, которые в одной-двух милях от берега создавали защиту от волнения [160] 61, № 293. .

Грузовые и пассажирские перевозки за 1939 — 1940 хозяйственный год по отдельным судам представлены в табл. 1.12.

Таблица 1.12

При плане 160 000 т и 8 500 пассажиров флот доставил 112 339,6 т и 11 846 чел. Выполнение составило 73,7 %.

Грузоперевозки по месяцам, т, показаны в табл. 1.13 [161] 39, л. 12. .

Таблица 1.13

Как следует из табл. 1.13, ввоз составил 90 800, вывоз — 21 400 т (расхождение с данными табл. 1.12 равно 139,6 т), соотношение между ними — 4,58. Максимум ввоза приходится на самые благоприятные в погодном и ледовом отношении месяцы (с мая по сентябрь) — 59 735 т или 65,8 %. Вывоз характерен двумя максимумами — июль (4 663 т или 21,8 %) и февраль (5 847 т или 27,3 %).

Убытки от аварий составили 44,9 тыс. руб.: сюда вошли затраты на восстановление «Максима Горького» после столкновения с пароходом «Ненец», заделка пробоины на «Орочоне» от удара «Чапаева» и стоимость материалов, уничтоженных при затоплении в последней аварии подшкиперской [162] 59, л. 5. .

Топлива перерасходовали очень много. Восемь пароходов пережгли его 4 682,5 т в пересчете на условное (с теплотой сгорания 7 000 ккал/кг) на сумму 1.1 млн руб. Как видно, вопросам рационального расходования топлива, занимавшего 22 % в смете на содержание флота и составлявшего за год 34 190,7 условных тонн, внимания не уделялось. Обоснованных норм расхода по каждому судну не имелось, несмотря на то, что в аппарате управления с 1936 г. находился инженер-теплотехник, «которому, по сути дела, только этим и заниматься нужно, однако даже перерасход за отчетный год не только судами не объяснен, но и судомеханической службой АКОфлота не проанализирован». Заинтересованности же машинных команд в экономии топлива не было ввиду отсутствия норм расхода и премирования за их выполнение и перевыполнение [163] 59, л. 5. .

Только два судна: «Коккинаки» и «Колыма» не только уложились в нормы, но и получили суммарную экономию в 1 113,3 т. Опыт экипажей, сберегавших топливо, не пропагандировался. Так, однотипные «Щорс» и «Чапаев» расходовали разное количество мазута. Между тем, внедрение положительного опыта второго могло бы сберечь не одну сотню тонн дефицитного горючего.

Старший механик «Коккинаки» К. И. Коробов видел следующие причины перерасхода: «Например, в хорошую погоду жгут три котла. Можно произвести экономию топлива за счет сокращения лишнего ненужного пара для отопления (когда в каютах тепло), за счет экономии электроэнергии. На работу кочегаров влияет отсутствие спецодежды. Кроме того, неопытную молодежь ставят сразу первым кочегаром, который по опытности неэкономно жгет уголь… Курсантов… (выпускников краткосрочных курсов. — С. Г. ) надо направлять на суда, находящиеся на стоянке, а не на море, так как к морю они не привыкли и будут плохо работать» [164] 59, л. 19. .

В 1939 — 1940 хозяйственном году общая грузоподъемность АКОфлота составляла 35 585 т. За год он выполнил 63 рейса с грузом и семь в балласте. В среднем одно плавание длилось 43,5 суток. Грузоподъемность судов использовалась на 66,3 %, что соответствовало плану [165] 59, л. 19. .

В эксплуатации флот находился 2 800,5 судосуток (вне эксплуатации 1 796,8, в том числе в ремонте 1 412,1). Общее число простоев, включая метеопричины, составило 1 870,5 судосуток: из них во Владивостоке — 357,6 (18 %), в Петропавловске — 776 (40 %), на комбинатах — 787,2 (42 %) [166] 59, л. 38. .

Планировалось, что в этом году флот впервые получит прибыль 1 043 тыс. руб., однако на деле он имел 1 229 тыс. руб. убытков [167] 59, л. 10. .

К концу июля 1940 г. техническое состояние некоторых пароходов оставляло желать лучшего. «Чапаев» имел удовлетворительное качество набора, но нуждался в расточке цилиндров главной машины, перезаливке ее подшипников, капитальном ремонте котлов и вспомогательных механизмов, правке лопастей винта. Его деревянные стрелы треснули. Бытовые условия были тяжелыми: не хватало помещений для комсостава, команда размещалась в восьми- и десятиместных кубриках. Отсутствовали прачечная, сушилка и шкафы для спецодежды. Замены требовали электропроводка и радиооборудование. «Щорс» из-за повреждений корпуса имел разрешение Регистра работать только до 20 декабря, «Эскимос» — до 1 октября 1940 г. В удовлетворительном состоянии находились «Максим Горький» и «Ительмен» [168] 39, л. 51. .