Сергей Гаврилов - Флот Камчатки. 1928 - 1945

О характере взаимоотношений флота с Владивостокской конторой свидетельствует спор, возникший между ними об оплате услуг «Ительмена». Контора взяла его в чартер в конце 1939 г. для снабрейса по Западной Камчатке. При заключении договора суточная стоимость судна определилась в 11 385 руб., но при окончательном расчете она выросла до 14 737 руб. С учетом штрафов за простои (в четырехкратном размере) АКОфлот требовал заплатить ему 663 808 руб.

Флот объяснил увеличение стоимости выводом из эксплуатации «Симы» и «Чавычи», расходы на содержание которых он возложил на действующие суда. Увеличенные штрафы, и то лишь в три раза, по решению правительства разрешались только для ДВГМП.

Контора полагала, что «если АКОфлот настаивает на предоставлении ему прав пароходства», он не имеет права «вмешиваться в действия чартированных пароходов, а своим вмешательством лишил себя права применять штрафные санкции. Нам понятно, что в условиях единого хозяйства, каким являлось АКО, применять все эти положения с хозяйственной стороны не всегда целесообразно, но этим самым подчеркивается хозяйственная нецелесообразность перекладывания убытков АКОфлота на Владивостокскую контору».

Председатель ликвидационной комиссии конторы М. А. Бронштейн в записке, адресованной начальнику АКО С. П. Емельянову и датированной 12 сентября 1940 г., полагал, что себестоимость судов АКОфлота значительно превышала морфлотовскую. Флот применял наиболее выгодные ему формы эксплуатации судов, то есть сдачу их в чартер. Вследствие того, что Владивостокская контора «была заинтересована в эксплуатации прежде всего судов АКО, и возник данный спор. Не исключено то обстоятельство, что если бы АКОфлот не входил в систему АКО, то Владивостокская контра отказывалась бы чартировать суда с такой б большой себестоимостью».

28 сентября 1940 г. стороны пришли к соглашению, по которому АКОфлот снял однократный размер штрафа на сумму 1 117 тыс. руб., то есть уменьшил сумму задолженности ему конторы [184] 67, л. 20 — 24. .

Конфликты возникали и с другими организациями. Так, 27 сентября 1940 г. наркомат распорядился Дальрыбсбыту оплатить простой «Коккинаки», «Ительмена» и «Чапаева» на сумму 276 782 руб. Наркомат установил, что Дальрыбсбыт, зафрахтовавший эти пароходы, не обеспечил их своевременной выгрузки. На основании этого иск, поданный флотом, признавался правильным и подлежащим удовлетворению [185] 68, л. 132. .

Покажем, как в 1939 — 1940 хозяйственном году работали отдельные суда и с какими проблемами приходилось сталкиваться их экипажам.

В начале 1940 г. на танкер «Максим Горький» прибыл новый помполит Григорий Георгиевич Прохоров. Он отметил скверные бытовые условия, в которых находились моряки: постельных принадлежностей имелось только по одному комплекту, полотенец не было вообще. Подобная неустроенность способствовала большой текучести: из 32 членов экипажа за время последней стоянки обновилось 26. Ее сокращению способствовало улучшение быта, в частности обеспечение тремя комплектами белья на человека и регулярная его смена через десять дней. На судно пришла пачка газет, скопившихся за девять месяцев, хранившихся с весны 1939 г. в политотделе АКО.

15 ноября 1939 г. во время маневрирования возле берега на танкере отказала машина: она не запустилась на задний ход, и судно наткнулось на мель в Ковше. По счастливой случайности беды не случилось: дно оказалось песчаным. До этого подобное происшествие произошло 23 сентября 1939 г. Из-за отказа на реверсе танкер носом ударил теплоход «Ненец», нанеся ему тяжелые повреждения. Аварийная комиссия установила вину капитана и старшего механика, получивших от наркомата строгие выговоры [186] 69, л. 24. .

В ноябре и декабре 1939 г. «Максим Горький» выполнял задание по перевозке «спецгруза». При сливе горючего в комбинатах, на ожидание во Владивостоке или на Сахалине в очереди на налив тратилось много времени. Большинство комбинатов к выгрузке горючего оказывались неготовы. Несмотря на это рейсовые задания были выполнены на 120 %. За это весь экипаж получил от управляющего АКО благодарность [187] 69, л. 30. .

С 1 января по 31 марта танкер совершил два рейса по маршруту Владивосток — Петропавловск. На судне трудились 32 чел., в их числе имелись семеро стахановцев и два ударника. «Два товарища совмещают по две профессии: т. Зинченко — моторист и токарь, Удавенко — повар и пекарь».

План первого полугодия 1939 — 1940 хозяйственного года был выполнен полностью. Сработать можно было бы и лучше, но мешали простои: так, за три месяца 1940 г. судно потеряло 35 дней из-за отсутствия ледокола и лимита у АКО на получение топлива [188] 69, л. 38. .

В рейс № 3 танкер вышел из Владивостока 22 января 1940 г. С получением задания идти в Петропавловск, экипаж провел совещание «с вопросом быстрейшей подготовки судна к выходу в рейс». В течение четырех дней перебрали главный двигатель, и 7 января танкер был готов к выходу в море. Но из-за отсутствия ледокола, который должен был вывести его на чистую воду, начало рейса пришлось перенести на 21 января. До 27 января плавание шло успешно, а затем судно в районе м. Лопатка попало в полосу жестокого шторма, длившегося пять суток. Сила ветра доходила до 12 баллов.

30 января морская вода попала в неудачно сконструированное аккумуляторное помещение. Здесь начался пожар, во время которого пострадали аккумуляторы, на семь часов прервалась связь с берегом.

В полночь 31 января моряки обнаружили, что нос судна погружается в воду. Создалось угрожающее положение, которое могло закончиться катастрофой. При осмотре установили, что в сухогрузный трюм, а также в отсек, где находились отливные средства, попала вода, и запустить насосы не представлялось возможным. Для спасения судна пришлось выкачать за борт 176 т перевозимых нефтепродуктов.

31 января 1940 г. капитан доложил: «Штормовку в море нахожу наиболее благополучной и единственным возможным для себя вариантом. Имел ход полмили в час. Обмерзание незначительно, повреждений значительных не имею. 30-го вечером не имел связи в связи с пожаром аккумуляторного помещения, который быстро ликвидировали. По судну все спокойно. Прошу не беспокоиться, помощи не нужно…» [189] 70, л. 11. .

Во время ликвидации аварии проявили себя четвертый механик Козлов, плотник Булганов, донкерман Шамарин. «Все они выполняли работу, рискуя быть смытыми волнами, находясь в воде в тяжелых условиях, они выполнили все, чтобы спасти судно». Отличились также капитан Ляхович, боцман Ливанов, матрос Лобов, старший механик Устименко. Вода подмочила 400 кг сахара, два мешка крупы, по ящику сухого картофеля и сливочного масла. На палубе волны сломали поручни, снесли швартовую вьюшку, повредили вентили и трубопровод, разбили переходной мостик [190] 69, л. 33 — 36. .