Сергей Брилёв - Разведка. «Нелегалы» наоборот

Штаб-квартира SOE в Лондоне размещалась на Бейкер-стрит: той самой, куда Артур Конан Дойль поселил к миссис Хадсон своего гениального Шерлока Холмса. Вот и мы в этой книге уже не обошлись без дедукции. Правда, есть и такие сюжеты, исследование которых порождает одну только горечь… Речь о судьбе тех участников операции «Ледоруб», кто, не выполнив задание, был возвращён в СССР.

Таких случаев было два. Здесь мы расскажем о том из них, где нам доподлинно известна судьба агентов: тех, кто также прибыл в Британию на самом раннем этапе (с конца 1941 года), но кто в итоге оказался в сталинских застенках.

В SOE их назвали группой «Кофе». Для историков СВР это – «группа Гофмана».

…Первый человек, побывавший в космосе, – майор советских ВВС Юрий Алексеевич Гагарин. Точнее будет сказано, что в околоземное пространство ракета-носитель «Восток» унесла его старшим лейтенантом, но, приземлившись, он был немедленно произведён в майоры, минуя звание капитана. После того, первого в истории человечества витка на Гагарина заслуженно посыпались высшие награды (особенно стран соцлагеря): Герой Советского Союза, Герой Социалистического Труда Болгарии, Герой Труда Вьетнама и т. д. и т. п.

Но и без всяких формальных наград он стал практически «живым Богом»: его именно что боготворили, к нему и его окружению обращались с просьбами, мольбами о самом сокровенном, о чуде. Так было и в канун его триумфальной поездки по Восточной и Центральной Европе весной 1962 г.

Визиты в дружественные тогда Москве Варшаву и Прагу прошли превосходно. Что касается Польши, то Министерство иностранных дел СССР «сочло целесообразным удовлетворить просьбу польского руководства разрешить Ю.А. Гагарину принять высший орден Польской Народной Республики – орден Грюнвальда» [474]. Дальше – не менее дружественная тогда Прага, которую Гагарин посетил уже как действующий Герой Социалистического Труда ЧССР. А вот 10–15 мая 1962 г. – Австрия. Там с точки зрения наград всё было несколько скоромнее: всего-то памятная медаль австрийской Академии наук [475] и опять же не орден, а медаль (впрочем, специально изготовленная) от канцлера Альфонса Горбаха [476]. Но куда важнее было то, что было сказано. А канцлер даже и капиталистической Австрии Горбах заявил: «Советский Союз – это страна больших космических достижений. Мы, австрийцы, высоко ценим успешное развитие советской космонавтики, служащее делу мира» [477]. Но еще большее чудо было впереди.

Переводчиком в Австрии у Гагарина был Рихард Вагнер, который в канун поездки Гагарина получил весточку от своего дяди Вильгельма [478]. И тот именно что молил о том, как бы, наконец, завершить растянувшееся уже почти на двадцать лет «путешествие» по Советскому Союзу. Точнее – путешествие по «архипелагу ГУЛАГу». За плечами дяди Вилли были следственные изоляторы во Владивостоке и в Москве, «Унжлаг» в Костромской области, два лагеря в Сибири, а также «Степлаг» в Казахстане. В более «счастливые» для себя времена Вилли Вагнер оказался на поселении в, наверное, славном, но чересчур далёком городе Енисейске Красноярского края [479]. Он хотел – домой, в Австрию.

Уж как-то, в промежутках между переводами выступлений и бесед Гагарина, но племянник успел переговорить в Австрии с кем нужно. И вскоре из Вены в Москву, из ЦК компартии Австрии в ЦК КПСС ушла следующая бумага:

«Вена, 27 мая 1963

ЦК КПА

Секретариат

В ЦК КПСС

Уважаемые товарищи!

Как нам известно, вопрос о реабилитации товарища Вильгельма Вагнера-Трауб еще не решен.

Мы просим вас дать указание о том, чтобы это дело было по возможности скорее рассмотрено.

С сердечным приветом,

ФЮРНБЕРГ». [480]

Для своего времени это – чудо. Хорошо слетал Юрий Гагарин не только в космос, но и в Вену: помог вызволить человека из небытия!

Ответ, который пришёл на запрос ЦК КПА, был, тем не менее, довольно сдержанным. Отвечал КГБ:

« Секретно

ЦК КПСС

На No. 19819 от 10 июня 1963 г.

В связи с письмом ЦК КП Австрии о Вильгельме Вагнере сообщаю, что последний в 1941 году, дав согласие советской разведке на переброску его в тыл немецко-фашистской армии, […] в группе других лиц был направлен в Англию, откуда […] должна была осуществиться переброска его в Австрию.

Однако Вагнер и другие лица (всего 4 человека), находясь в Англии, от выполнения задания отказались, в связи с чем их направили обратно в СССР, но по пути следования в г. Сан-Франциско с советского парохода Вагнер и др. сошли, а затем перешли в Канаду, где просили политического убежища. При этом рассказали канадским властям о полученном от советской разведки задании…

За это Вагнер В. (он же Трауб К.) и его жена Диксен М. (Вагнер Г.Ф.) по постановлению особого совещания при НКВД СССР […] на основании ст. 58-1«а» УК РСФСР заключены в ИТЛ сроком на 10 лет каждый.

А. Мишутин

6 октября 1963 г.» [481]

Это – обвинение, которое оставалось серьёзным даже после знаменитой речи Хрущёва о «культе личности» Сталина на ХХ съезде КПСС, после чего из тюрем и лагерей стали уже массово возвращаться пострадавшие за надуманные обвинения в шпионаже и т. п. Но здесь… Как мы ещё увидим из британских документов, у Вагнеров был доверительный контакт с западными спецслужбами.

Для справки. Статья 58 Уголовного кодекса РСФСР устанавливала ответственность за контрреволюционную деятельность, каковой считалось «всякое действие, направленное к свержению, подрыву или ослаблению власти рабоче-крестьянских советов […], шпионаж на сторону врага, бегство или перелёт за границу».

Как видим, Вагнеры – подпадали…

Но наше первое ощущение такое: в лице мужа и жены Вагнер наказаны были не только они сами, но и те в Москве, кто принял решение об отправке их, таких неподходящих, на задание в составе разведгруппы.

В переписке между ведомствами типа ЦК КПСС и КГБ зарубежных коммунистов называли «друзьями». Когда по просьбе австрийских друзей кадровики ЦК и КГБ перепроверяли дело Вагнеров, они наверняка натолкнулись на ту бумагу, которую еще в 1943 году составили их коллеги из Коминтерна: «Вагнер находится под сильным влиянием своей жены […] Он слабовольный человек и нуждается в сильном непосредственном руководстве» [482]. В отношении самой жены, Хильды, говорилось: «Она интересуется главным образом личными вопросами и не/коллективна. […] Она ни в коем случае не может быть использована на политической или ответственной работе» [483].