Коллектив авторов - Черта (сборник)

Первая русская революция 1905–1907 годов, принесла еврейскому населению Российской империи небольшое облегчение, связанное с некоторым ослаблением государственного антисемитизма. В 1905 году был принят Закон о веротерпимости, который, в частности, позволил православным менять конфессию, и некоторые из них начали переходить в лютеранство, не запрещавшее браки с евреями. Появилась Государственная дума, которую депутаты-евреи могли использовать для обсуждения проблемы неравноправия своего народа.

Однако антисемитская пропаганда в стране не ослабевала. Позднее было подсчитано, что с 1906 по 1916 год было выпущено почти три тысячи наименований антисемитских книг и брошюр. В литературе возник новый жанр – антисемитский роман. Широкое хождение получили пресловутые «Протоколы сионских мудрецов» и «Записка о ритуальных убийствах».

На этом фоне фигура председателя Совета министров России Петра Столыпина, призывавшего принять меры для решения еврейского вопроса, смотрелась едва ли не одиноко. Но все же сторонники у него были и даже имели голос в Государственной думе.

В феврале 1911 года, на фоне разразившегося в России жесткого политического кризиса, Дума впервые начала обсуждение законопроекта об отмене антиеврейских законов, и в первую очередь об отмене черты оседлости. Борьба вокруг вопроса о еврейском равноправии была чрезвычайно острой, и именно в этот момент в Киеве произошло событие, которое в иной политической ситуации осталось бы заурядным уголовным делом.

В субботу 12 марта 1911 года 12-летний ученик приготовительного класса Киево-Софийского духовного училища Андрей Ющинский не вернулся из школы. Поиски не дали результата, но через неделю в одной из небольших пещер в городском предместье мальчишки наткнулись на тело Андрея со следами насильственной смерти. Труп был весь покрыт колотыми ранами, нанесенными, судя по всему, шилом, и в значительной степени обескровлен.

Слух об этом немедленно разнесся по Киеву, и властям стали приходить анонимные письма, в которых утверждалось, что Андрей стал жертвой ритуального преступления евреев. Утверждалось, что его христианскую кровь убийцы взяли для изготовления мацы в преддверии наступавшей 1 апреля еврейской Пасхи. Во время похорон мальчика по рукам ходили распечатанные прокламации: «Православные христиане! Мальчик замучен жидами, поэтому бейте жидов, изгоняйте их, не прощайте им пролития православной крови!». Для властей такой поворот событий стал подарком судьбы. Неожиданно для самих себя они получили козырь, который можно было использовать в политических целях. Так началось потрясшее всю Россию дело, оставшееся в истории как «дело Бейлиса» – по имени человека, которому была уготована роль подсудимого, Менахема Менделя Бейлиса.

Черносотенные круги подошли к раскручиванию ситуации организованно и профессионально. В Киеве состоялось заседание «Союза русского народа», на котором было принято решение об активизации мероприятий по обвинению евреев в убийстве Ющинского. Петербургская националистическая газета «Русское знамя» выступила с резкой статьей о «ритуальном убийстве» в Киеве, обвиняя власти в бездействии при раскрытии этого дела. Министр юстиции Щегловитов отправил телеграмму в Киев, возложив наблюдение за делом на прокурора Киевской судебной палаты. Вожди черносотенцев в Думе Пуришкевич и Марков провели собственное «расследование» и «доказали», что способ и орудия убийства, указанные в медицинском заключении, «абсолютно совпали» с методами ритуальных убийств, описанных в литературе по «кровавому навету» еще во времена средневековья. Дело об убийстве Ющинского приобретало политический характер и общероссийский размах.

На сотрудников полиции, которые вели поиск возможного убийцы, оказывалось беспрецедентное давление. Следователя, усомнившегося в ритуальном характере преступления, уволили, затем обвинили в подлоге улик и арестовали. Впоследствии команду следователей тасовали еще несколько раз.

Наконец, через несколько месяцев после обнаружения тела Ющинского, появился и подозреваемый. Им оказался приказчик кирпичного завода, расположенного рядом с местом, где был обнаружен труп, Менахем Бейлис. Подозреваемый был сыном глубоко религиозного хасида, но сам к религии был безразличен, традиций не соблюдал и работал в шаббат. Оплачивая обучение сына в русской гимназии и имея на содержании многочисленную семью, он был весьма беден и работал с утра до позднего вечера. Бейлис находился в хороших отношениях с христианским населением и, в частности, с местным священником. Как отмечал один из наблюдателей, его репутация была настолько высока, что во время октябрьского погрома 1905 года к Бейлису пришли местные члены «Союза русского народа» с заверением, что бояться ему нечего.

Однако у следствия был заказ на обнаружение еврейского следа в убийстве. История усугубилась тем, что в это же время в Киеве произошли трагические события: 1 сентября 1911 года в зале оперного театра был смертельно ранен прибывший сюда вместе с Николаем II и членами его семьи председатель Совета министров Столыпин. Убийцей оказался Дмитрий Богров, выходец из состоятельной и известной в городе еврейской семьи. Парадокс заключался в том, что убийца Столыпина был секретным агентом полиции. И находившееся в полной растерянности киевское начальство, опасаясь увольнений и наказаний, принялось расследовать «дело Бейлиса» с удвоенной энергией.

Члены одной из местных банд, убившие подростка, чтобы избавиться от свидетеля, были отпущены, несмотря на наличие против них прямых улик. Зато последовали судебно-медицинские экспертизы, приглашение многочисленных экспертов и активное участие прессы – теперь вся Россия следила за результатами следствия.

«Дело Бейлиса» стало самым громким судебным процессом в дореволюционной России. Процесс начался в Киеве 23 сентября 1913 года и длился более месяца. Он сопровождался активной антисемитской кампанией с одной стороны и широким общественным движением демократической части общества в защиту Бейлиса – с другой.

Для поддержки обвинения был приглашен автор антисемитских сочинений католический священник Пранайтис. Знание иврита позволяло ему ссылаться на отрывки из еврейских книг, но не мешало неверно их трактовать. Сделанное Пранайтисом заключение позднее было переиздано в виде брошюры под названием «Тайна крови евреев».

Разоблачению его версии были посвящены выступления на процессе виднейших ученых-гебраистов и московского раввина Якова Мазе.

Не менее ожесточенно разворачивалась борьба и между профессиональными юристами. Среди тех, кто представлял обвинение, был популярный адвокат-антисемит Алексей Шмаков. В группу защитников Бейлиса входили едва ли не самые известные фигуры столичной адвокатуры – член центрального комитета партии кадетов адвокат Василий Маклаков и Оскар Грузенберг, кстати, единственный еврей в группе защиты Бейлиса. В числе доверенных лиц подсудимого в суде участвовал также корреспондент газеты «Речь» Владимир Набоков – юрист, политический деятель и публицист, один из организаторов и лидеров партии кадетов и отец писателя Владимира Набокова.