Коллектив авторов - Черта (сборник)

К концу XVIII века территория между Прутом, Днестром и Черным морем была поделена на три зоны влияния: одна часть принадлежала Молдавскому княжеству, другая – Османской империи, а земли, населенные ногайскими татарами, управлялись крымским ханом. С XIX века топоним Бессарабия был распространен на все междуречье Прута и Днестра, то есть на бывшую восточную часть Молдавского княжества. Бывшую – потому что в 1812 году, в результате очередной русско-турецкой войны (1806–1812) и заключенного Кутузовым буквально за месяц до вторжения Наполеона Бухарестского мира, Бессарабия перешла под юрисдикцию Российской империи, сначала в качестве самостоятельной Бессарабской области, а с 1828 года – в составе Новороссийского генерал-губернаторства. В 1873 году область была преобразована в губернию.

В 1820-е годы Пушкин, сосланный в Бессарабию, писал: «Сия пустынная страна священна для души поэта». Сегодня эта строка удивляет любого гостя Молдовы: невооруженным глазом видно, что следующее село здесь начинается едва ли не за околицей предыдущего. И действительно, во второй половине XX века Молдавия была одной из самых густонаселенных республик СССР. Но в 1820-е годы эта земля была истощена многолетними и многократными войнами и перекройкой границ. Ревизия населения, проведенная в Бессарабии российским правительством в 1817 году, показала, что всего в крае проживали 282 063 человека, из которых евреев было 19 013, то есть около 7 %. Сохранились также отчеты местных чиновников, согласно которым в Бессарабии насчитывалось до 5 тысяч еврейских семей.

Надо, однако, заметить, что еврейское население края непрерывно росло, как в абсолютных цифрах, так и в процентном отношении. По данным 8-й ревизии населения, в 30-е годы XIX века численность евреев в Бессарабии составляла уже 42,3 тысячи человек. Свою лепту в этот процесс вносили и новые переселенцы. Законом 1828 года миграция евреев из Царства Польского была запрещена, но в Бессарабию продолжали стекаться евреи из Украины и Белоруссии. Во второй четверти XIX столетия этому способствовало, в частности, то, что в Бессарабии не проводились наборы рекрутов. Такое послабление, впрочем, было вызвано не заботой о местных евреях, а стремлением государства хоть как-то компенсировать низкую численность населения в крае.

К концу XIX века, как свидетельствуют данные переписи 1897 года, евреи составляли в Бессарабии уже 11,8 % населения. Особенно был заметен рост в городах, где число евреев было поистине внушительным – 37 %, а в отдельных городах и более того. Еврейские общины составляли половину жителей Кишинева, Бельц, Оргеева, Хотина, Сорок. В 1909 году «Еврейская энциклопедия Брокгауза и Ефрона» в статье «Бессарабия» сообщала о 228 тысячах евреев.

Бессарабское еврейство было, вероятно, наиболее бедным и экономически неустроенным среди всех жителей Черты. Анализ распределения занятий по результатам переписи 1897 года показывает, что только около 30 % еврейского населения губернии самостоятельно зарабатывали себе на жизнь, а среди женщин этот показатель сводился к малозаметной цифре в 10 %.

Спецификой региона, если сравнивать его с землями Западного края, отторгнутыми от Польши, можно считать более широкое распространение в еврейской среде занятий сельскохозяйственным трудом. Казалось бы, в этом не было ничего удивительного для аграрной губернии. Но надо вспомнить, насколько противоречивой и часто непоследовательной была политика властей, когда дело касалось еврейского вопроса. Достаточно упомянуть, что сами основы законодательства о Черте во многом были обусловлены стремлением избавить коренное население аграрной страны – Российской империи – от конкуренции со стороны иноверцев. Регулярно происходившие изгнания евреев из сельских мест были для них тяжелым ударом, лишали средств к существованию.

В то же самое время стоявшая перед государством задача приобщения евреев к традиционному для России образу жизни предполагала, кроме прочего, и приобщение их к распространенным видам производительного труда. Именно этим объяснялась, в частности, политика Николая I, предусмотревшего в Положении 1835 года возможность для евреев арендовать или получать в пользование на иных условиях казенные земли для занятия сельскохозяйственным трудом. Очевидно, что, принимая такое решение, император руководствовался и экономическими мотивами, и идеей ассимиляции евреев. Не отказываясь в целом от первоначального курса на их изоляцию в пределах черты оседлости, Николай определил конкретные районы, где создание еврейских земледельческих поселений разрешалось. Речь шла о местах с плодородными черноземными почвами и благоприятными природными условиями, но недостаточно населенных.

В число таких регионов вошла и Бессарабия, где было в результате создано 17 земледельческих поселений. В отличие от ряда других областей Черты, казенную землю евреям здесь не выдавали, и колонии создавались на территории частных владений. Жители этих поселений занимались выращиванием зерна, кукурузы, подсолнечника, сои – тех культур, которым благоприятствовал местный климат. И хотя он был, конечно, одинаковым для всех крестьян Бессарабии, без различия национальности и вероисповедания, определенные особенности именно еврейского земледелия существовали. Возделывая бескрайние поля подсолнечника, жители еврейских поселений производили кошерное масло – продукт, востребованный в стране, где проживало около половины всех евреев мира. Понятно, что такая специализация естественным образом вытекала из приверженности большинства евреев своему традиционному образу жизни. Но и в других сельскохозяйственных отраслях еврейские поселенцы – уже из чисто экономических интересов – добивались ощутимых результатов. Одни, например, освоили эффективные приемы выращивания табака и вскоре стали составлять до 90 % числа всех занятых в табаководстве жителей края. Другие преуспели в виноградарстве, что позволило им заняться традиционным для данных мест виноделием.

Пример еврейских сельскохозяйственных поселений в Бессарабии показывал, что распространенное в России мнение о непригодности инородцев к производительному труду не имело под собой ничего, кроме антисемитизма. Экономическая эффективность созданных на новом месте хозяйств была несомненной. Несмотря на это (а может быть, именно в силу этого), впоследствии царская власть отказалась от этого эксперимента. Сначала, уже в период реформ, Александр II наложил запрет на аренду евреями новых сельскохозяйственных земель, а затем Александр III печально известными «Правилами» 1882 года и вовсе запретил продлевать евреям аренду после окончания ее срока. Так государство своими руками уничтожало не только эффективные сельскохозяйственные структуры, но и лишало евреев Бессарабии практически единственного занятия, которое в тех местах могло дать стабильный доход и вывести из нужды.