Коллектив авторов - Черта (сборник)

Один из основателей сионизма, Владимир Жаботинский в своих воспоминаниях отмечал, что именно Кишиневский погром пробудил в нем чувство национального самосознания, и это могли сказать о себе очень многие лидеры сионизма. Состоявшийся вскоре, в 1903 году, VI Сионистский конгресс, проходивший в Базеле под знаком солидарности с евреями Кишинева, сыграл важную роль в истории этого движения. В ожесточенных спорах о том, допустимо ли после кровавых погромов соглашаться на другие места для возрождения государства, самую решительную позицию заняли именно российские делегаты, отстаивавшие, несмотря на ситуацию в своей стране, верность исторической родине евреев.

А их соплеменники, совершавшие в это время алию из Бессарабии в Эрец Исраэль, создавали там сельскохозяйственные поселения и селились в кибуцах. Таким образом, в появлении нынешнего процветающего Израиля есть доля заслуг и бессарабских евреев, выходцев из черты оседлости, своим трудом создававших на берегу Средиземноморья очаг еврейской жизни.

Еврейское местечко в Бессарабии (Западная Украина), конец XIX в.

Еврей-сапожник на улице Кишинева. 1901 г.

Еврейские старейшины на площади местечка

Хоральная синагога в Кишиневе. Начало ХХ века

Поскольку до первого раздела Польши (1772) въезд евреев (то есть лиц, исповедовавших иудаизм) на территорию России был официально воспрещен, евреев в Петербурге вплоть до царствования Екатерины II практически не было. Только в самом конце XVIII века в столицу империи начинают прибывать богатые еврейские купцы, преимущественно из Белоруссии, а также ходатаи по делам различных еврейских общин. Тогда же в российском законодательстве формируется представление о черте еврейской оседлости. Соответственно, в Петербурге евреи могли проживать легально только временно, приезжая сюда по торговым делам или для ведения судебных разбирательств в Сенате. Тем не менее, все больше евреев начинало жить в столице подолгу, иногда годами. Вслед за купцами и ходатаями по делам потянулись врачи и квалифицированные ремесленники.

Русские евреи стали подданными России в петербургский период ее истории. Оценки города на Неве разными кругами еврейского общества разнились в очень широком диапазоне. Для поборников просвещения столица была центром и проводником европейской культуры; в то же время мистически настроенные хасиды именовали Петербург «Иерусалимом Скорлупы», то есть «Иерусалимом Сил Зла», что очень близко к старообрядческим представлениям о граде Антихристовом. Петербург, будучи центром империи, неблагосклонно настроенной по отношению к своим еврейским подданным, и оставаясь до Февральской революции городом, закрытым для свободного поселения евреев, тем не менее, обладал для них огромной притягательной силой.

Петербургская община представляла собой центр формирования нового, русскоязычного еврейского мира. Столица была точкой сосредоточения общероссийских еврейских организаций, местом развития российской семитологии, гебраистики и иудаики, городом, в библиотеках которого хранились (и хранятся до сих пор) крупнейшие в мире коллекции еврейских книг, рукописей и других памятников еврейской культуры. В Петербурге – центре административной, законодательной и судебной власти – принимались решения, определявшие судьбы российского еврейства. Можно смело сказать, что, хотя в XIX – начале XX века евреи занимали в жизни Петербурга не очень существенное место, Петербург занимал огромное место в их жизни и сознании.

Многие российские деятели еврейского происхождения внесли значительный вклад в экономическую, общественную и культурную жизнь Санкт-Петербурга. Среди живших здесь еврейских писателей, ученых, художников и политиков были и те, чья деятельность оказалась связана исключительно с национальной культурой, и те, чья активность в равной степени развивалась и на еврейском, и на общероссийском поприще, и те, кто прочно связал себя с русской культурной и общественной жизнью.

Вот только несколько примеров. Среди первых, упомянутых нами выше, – историк, литературный критик и политический деятель Шимон Дубнов; ярчайший представитель вторых – также историк, один из создателей Еврейского историко-этнографического общества, но одновременно видный деятель «Партии народной свободы» (кадет) и депутат Государственной думы от Петербурга Максим Винавер; в числе третьих – крупнейший русский скульптор второй половины XIX века Марк Антокольский. Среди видных фигур петербургской культурной жизни были и такие, кто, как Аким Волынский (Флексер), начинал свой творческий путь в еврейской печати, а продолжил в общероссийской. Надо, однако, заметить, что существовало специфическое отличие петербургской еврейской культурной жизни от культурной жизни других больших городов с еврейским населением (например Вильно, Одессы и Варшавы) – культурная жизнь в Петербурге протекала преимущественно на русском языке. Петербург быстро сглаживал этнокультурные различия своих обитателей, а они, в свою очередь, сами к этому всячески стремились.

В 1802 году, по соглашению с лютеранской общиной, евреи получили участок в лютеранской части Волковского кладбища (этот участок не сохранился). Акт от 1 апреля 1802 года об открытии еврейского кладбища содержится в пинкосе – книге общинных записей, которая была заведена по этому случаю. Эту дату можно считать формальным началом существования еврейской общины в Петербурге.

К началу царствования Николая I еврейское население столицы насчитывало всего 370 человек. Абсолютное большинство составляли выходцы из Белоруссии (Могилевской и Витебской губерний), Курляндии и Литвы. Характерно, что на протяжении XIX–XX веков в Петербурге сохранялась тенденция к преобладанию белорусских евреев – литваков.