Петр Балаев - Л.П. Берия и ЦК. Два заговора и «рыцарь» Сталина

Я подозреваю, что если бы не пакт «Молотова – Риббентропа», то мы бы даже о Молотове-наркоме по иностранным делам не узнали бы.

Зато мы очень хорошо знаем (и благодаря усилиям сталиниздов-бериефилов в том числе), что Вячеслав Михайлович в последние годы жизни Сталина попал в опалу к вождю. Его жену осудили за еврейский национализм. На пленуме после XIX съезда КПСС Сталин его так раскритиковал, что Молотову светила участь «врага народа».

Вот три основных «знания». Начнем с пленума. О критике на пленуме имеется всего лишь три группы источников. Первая – выступления участников другого пленума, июльского 1953 года, именно по Берии. Вторая – воспоминания участников пленума 1952 года. И доклад Н.С. Хрущева на XX съезде КПСС.

Я приведу пару цитат из речи Вячеслава Михайловича на пленуме 1953 года, стенограмма этого пленума, как правленая, так и неправленая, вполне доступна, она публиковалась во множестве изданий, все они идентичные. Я возьму издание МФД:

«Особенность положения, в котором оказался Берия, та ставка, которую он взял после смерти Сталина, все это ясно показывает, что он пробирался на пост премьер-министра Советского Союза, и он порекомендовал именно этот путь. То, что было сделано вначале, в период мартовских дней, это для него было, конечно, только переходной стадией. Но суть дела в том, что мы теперь имеем перед собой как итог за 3,5 месяца, что был разоблачен предатель в руководящем ядре нашей партии и правительства. Прежде чем говорить о некоторых более крупных вопросах, я скажу товарищам о своих личных наблюдениях. Вот один небольшой факт. Вы, члены пленума ЦК, знаете, кто рекомендовал премьер-министра на пленуме ЦК. Это Берия. Собирается Верховный Совет. Кто назначил Берия для того, чтобы он рекомендовал премьер-министра? Он сам себя назначил. Мы никто не возражали. Когда 9 марта собирался Верховный Совет, я позвонил Берия по-това рищески. Мы тогда были товарищами еще. Перед этим был разговор в нашей руководящей группе, что он опять захотел выступить как рекомендующий премьер-министра на сессии Верховного Совета. Я позвонил, что мы так договорились, но хорошо ли это, почему, собственно говоря, премьер-министра на сессии Верховного Совета, предложенного партией, рекомендует не секретарь Центрального Комитета Хрущев. Мы выступали трое на Мавзолее – Маленков, Берия, я. Назначается сессия, пленум решил рекомендовать премьер-министра. Почему бы Хрущеву не выступить? – «Нет, я».

И вторая: «У нас ненормальность зашла и дальше. У нас установилась старая, древняя традиция, что все вопросы международной политики, МИДа и прочие решаются в политбюро. Теперь перенесли в президиум Совета министров, включили на обсуждение тт. Ворошилова, Сабурова, Первухина – более близкий круг. Тогда не хотели с ним спорить, я сам говорю, а потом отступаю, считаю, что нужно время для выяснения. Так продолжаться долго не могло. Если мы дорожим партией и понимаем, что такое наша партия большевиков, ленинская партия, вождями которой были Ленин и Сталин и останутся ее духовными вождями, то по ЭТОМУ пути долго идти не могли».

Что напрягает? С первых строк – взятая ставка. Так владеющий русским языком не может говорить. Ставку делают, а не берут. Удивляет сам стиль речи. Я даже не говорю уже о «премьер-министр» – это с какого перепуга Молотов перешел к чуждой терминологии. Председатель правительства! И еще замечательней, оказывается, они с Берией были в товарищеских отношениях, но почти все выступающие на пленуме говорили, что Берия клеветал Сталину на Молотова. А они были в товарищеских отношениях!

Но сам стиль речи! На выступления какого-то политического деятеля это очень сильно смахивает. На этого: «Товарищи, из розданного вам текста поправок и дополнений, принятых в нашей комиссии, вы видите, что комиссия внимательно отнеслась к каждому пункту тезисов и внесла немало уточнений и поправок. Я должен оговориться, что ни одной принципиальной поправки не было внесено и в этом отношении тезизы остаются без каких-либо изменений. Но обсуждение тех предложений, которые были выдвинуты на съезде и перед съездом, дало возможность внести ряд важных поправок, которые уточняют и улучшают тезисы»?

Вы сами, надеюсь, видите, что ничего общего в этих речах, в смысле стиля, нет. В первых цитатах – какой-то поток малограмотного сознания. В последней: четко выверенные, абсолютно грамотные фразы.

А это все один человек – В.М. Молотов. В обоих случаях – не чтение заранее подготовленного доклада, а выступление в прениях, в последней цитате – из выступления самого Молотова в прениях по докладу о пятилетнем плане на XVIII съезде ВКП(б). Хотя я не верю, что как раз к антибериевскому пленуму Молотов не подготовил доклад. Но тогда – вообще ужас!

Более того, зачем Молотову выставлять себя в роли дурака и враля перед членами ЦК, когда он стал приписывать Берии самовольную рекомендацию «премьер-министра». В зале же сидели люди, которые совсем недавно видели своими глазами и слышали своими ушами, что слово Берии для представления кандидатуры «премьер-министра» дал… Хрущев, который вел совместное заседание пленума ЦК, Совмина и президиума ВС. Потом мы рассмотрим протокол этого заседания.

А кто же тогда отвечал за внешнюю политику, как не сам Молотов, который и должен был вопросы внешней политики выносить на президиум ЦК? Берия здесь при чем? Какой смысл был Молотову выставлять себя посмешищем в абсолютно не важных для судьбы Берии вопросах?

Вячеслав Михайлович, человек, окончивший гимназию, почти окончивший институт, с огромным опытом публичного политика, один из близких помощников Ленина в Сов наркоме, нарком и министр иностранных дел, сама должность требовала от него умения говорить правильно, четко формулировать мысль и строить фразы, говорит, как… Хрущев. Специально перечитайте выступления Никиты, и вы со мной согласитесь – так безобразно строить речь умел только он. Стиль!

Говорить, как Хрущев, отмазывать Хруща от предоставления Берии слова по «премьер-министру», перекладывать на Берию формирование повестки для президиума ЦК (относительно вопросов внешней политики), в то время когда за формирование повестки для заседаний президиума отвечал Хрущ, возглавлявший секретариат ЦК… Уж очень эта стенограмма «неправленая»!

Еще стоит обратить внимание на почти единодушное одобрение решения Лаврентия Павловича о прекращении дела врачей. С этим делом совершенно безумная история происходит. Бывшего министра МГБ С.Д. Игнатьева именно за то, что при нем МГБ арестовало врачей, выводят сначала из секретарей ЦК, а потом вообще из ЦК. На пленуме почти единодушное осуждение репрессий против эскулапов, но Игнатьева возвращают в ЦК.