Анатолий Терещенко - Смерш и ГРУ посвящается

Причем дороги военного контрразведчика проходили совсем не в спокойной обстановке — рушилась страна. То, что натворили политикане, приходилось нередко подчищать военным контрразведчикам. В одной из бесед с автором генерал-майор Чекулаев поведал один случай, происшедший в Приднестровье.

По заданию бывшего министра внутренних дел Молдавии Воронина в расположение места дислокации объектов 14-й армии был заслан человек, мягко выражаясь, с недобрыми намерениями. Один из оперуполномоченных вычислил засланного «казачка», и материалы доложил своему непосредственному руководству. Но вмешался чванливый и не всегда адекватный командующий 14-й армии А. Лебедь, который пошел навстречу просьбам кишиневских властей и попытался освободить задержанного лазутчика. Больше того, сумасбродный генерал арестовал армейского чекиста.

Чего стоило начальнику Управления военной контрразведки Ставки принципиальному чекисту Ефиму Гордеевичу Чекулаеву поставить на место зарвавшегося генерала с бонапартистскими амбициями. А ведь за спиной у этого «полководца» был такой же непредсказуемый президент, которому он поначалу очень нравился своей напористостью. Но наш герой не побоялся тумаков сверху, операция по задержанию лазутчика прошла успешно и была доведена до логического конца…

После увольнения со службы Ефим Гордеевич более десяти лет проработал в службе безопасности МГТС. Это его коллектив провел большую работу по разоблачению изготовителей фальшивых жетонов для таксофонов.

Когда в середине 90-х Москву и Подмосковье охватила эпидемия массового хищения кабелей с медной и алюминиевой проволокой (порой вырезалось до десяток километров кабелей), Чекулаев добился через московское правительство, в частности Лужкова, который поначалу не соглашался с доводами специалистов, закрытия некоторых пунктов приема цветных металлов. Было их 125, а стало 55! Воровству был нанесен существенный удар…

И вот, что я подумал — передо мною судьбы двух поколений скромных защитников Родины, которых не сломили крутые изломы жизни, одного в горячем открытом бою, другого в сражениях на незримом фронте. В них ни на грамм не было честолюбия, они сторонились использовать административный ресурс и авторитет полученной власти в решении личных вопросов. Ушли со службы добровольно, уступив место молодым. Они жили без трескучей патриотической риторики, понимая, что власть — такой стол, из-за которого никто добровольно не встает. Они встали, когда пришло их время! Их бури времени не смяли. О таких людях обычно говорят — это чистая династия сынов Отечества!

Этому человеку судьба подарила интересную и долгую жизнь. На следующий год он запланировал отметить свой юбилей — 95-летие. При встрече так и сказал: «Мы из того поколения, которое закалило лихолетье. Поэтому до юбилея — доживу!» Я приехал по приглашению в его крохотную однокомнатную квартиру, в которой он живет со второй женой. Первая умерла. Дети выросли — разбежались…

— Живу, как живу, всего хватает. Много ли нам, старикам, надо? Одни копят, словно должны жить вечно, другие тратят, словно тотчас умрут. Я придерживался золотой середины, — улыбнулся ветеран, — поэтому и достиг таких возрастных высот. Никогда не жадничал, считал и считаю — старая штука, смерть, а каждому внове… богатый ты или бедный. Сегодня некоторые думают только о деньгах, мы думали об Отчизне…

Полковник Козловцев Леонтий Иванович, «Почетный сотрудник госбезопасности», рассказал, что родился в деревне Старая Крапивенка Тульской области 22 июня 1915 года. Срочную службу проходил с 1937 по 1939 год в 58-м кавалерийском полку, командиром которого был будущий маршал Советского Союза И.Х. Баграмян.

В 1940 году отслужившего молодого человека определили на учебу в Ростовскую межрегиональную школу НКВД (НКГБ), в которой преподавались азы оперативной работы: диверсионной, разведывательной и контрразведывательной. Срок обучения в школе был всего год — спешили. Война ломилась в двери страны. Выпускникам присвоили звание лейтенанта… А дальше стандарт того поколения — фронтовые дороги… Тем, кто выжил, — желанная Победа! Но Леонтию Ивановичу повезло — он стал еще и свидетелем суда над главными военными преступниками фашистской Германии. С первого до последнего дня заседания военного трибунала нашему герою пришлось присутствовать на процессе века.

— Давайте, Леонтий Иванович, отмотаем пленку времени. Куда вы попали после окончания школы?

— Закончилось присоединение Западной Белоруссии к БССР, и чувствовалось дыхание приближающейся войны. Поэтому молодых оперативников направили в командировку в город Брест для оказания помощи властям в эвакуации мирного населения. Следует напомнить, что Брестская крепость перешла в состав СССР 22.9.1939 года. Она использовалась для расквартирования частей Красной армии и войск НКВД. Но особенно запомнились картины насильственного отселения неблагонадежного элемента — перебежчиков, бандитов, всякого рода неблагонадежных как польских граждан, так и наших. Их грузили в товарные вагоны и отправляли вглубь территории СССР.

— А где застал вас день вашего рождения? Он же совпал с началом войны? Какие впечатления вынесли вы из 22 июня 1941 года?

— Впечатления страшные по своему апокалипсическому накалу. Брест обстреляли и бомбили сразу же с началом фашистского вероломства. Артподготовка частей вермахта началась в 3.15. Каждые 4 минуты огневой вал продвигался по 100 метров вперед. В городе взрывались снаряды, мины и бомбы. День превратился в ночь от поднятой пыли и дымов, заслонявших огни многочисленных пожаров. Всюду убитые, стоны раненых, дикое ржание покалеченных лошадей, мечущиеся женщины с детьми на руках. До сих пор эти картины я вижу в снах, а ведь сколько воды утекло!.. Вот уж правда, воспоминания — это страна, в которую человек способен входить, когда ему заблагорассудится.

— А какова была дальнейшая судьба энкавэдэшника? Куда вас определили?

— Военные части и подразделения НКВД сразу распределились в Брестской крепости. Напор немцев был таков, что крепость к 9.00 22 июня уже была окружена. Остальные армейские части вели оборонительные бои на правом берегу Буга против переправившихся войск противника. Это были войска, как потом выяснилось, 45-й и 31-й пехотных дивизий генерал-майоров Ф. Шлипера и К. Калмукоффа. Нам наше руководство приказало немедленно влиться в боевые подразделения Красной армии и выходить из окружения.

В колонах отступающих были военные, милиционеры, местные чиновники и другие. Шли лесами и бездорожьем, преодолевая многочисленные болота, постоянно отстреливаясь от наседавших фашистов. Вышли в районе Могилева. Меня и двоих коллег по школе Никулина и Циракашвили определили в один из полков 283-й стрелковой дивизии на должности оперуполномоченных. И опять горечь отступления. Разорвавшейся рядом миной я был тяжело ранен. Отлежав в госпитале, снова оказался на фронте. Теперь мы наступали в районе Мценска.