Юрий Власов - Женевский счет

Он, Александр Колчак, сделает все, дабы не допустить мир большевизма в кровь и плоть России. Народ взбаламучен преступлениями и пороками старого режима, взбаламучен и ослеплен яростной демагогией большевизма. Задача его, Колчака, — привести Россию к успокоению. Только тогда она скажет свое настоящее слово — без принуждения, угроз и расправ. И это слово будет священно для всех…

Уорд придет к выводу:

«Тот факт, что Колчак объявил себя сторонником созыва Национального Собрания, избранного всеобщей подачей голосов для решения вопроса о форме правления в России, как только установится порядок, — разбил вдребезги мечты старого офицерства о скором возврате к самодержавию…»

А в пургу дымится снег. Ну, это не та пурга, чтоб валила, однако задувает. А порой и так, что заслонишь варежкой лицо. Снегом дымится весь наст, а белый вьюнок скользит по крышам, по самым карнизам. Сорвется, застынет на миг от крыши до наста — чисто лисий хвост. И тут же сникнет, рассыплется, дабы через мгновение снова опалить крыши стремительным ходом. Озорник и есть.

Ветер рванет дерево. Белая пыль и зависнет меж настом и ветвями: все тот же лисий хвост. И до того эта белизна вокруг опрятна, чиста — так и заулыбаешься. Не успел поворотить назад, а след уже заглажен. Ветер озаботился: негоже, чтоб наст ровность терял. Первая задача ветра — все загладить, уравнять, чтоб ничто не мешало его ходу.

И скользит ветер над настом, весело гонит верста за верстой.

Русь!

Нет ей конца и края.

Святая земля… поскольку кровью умыта и кровью ухожена.

Службу по охране банка несли отборные солдаты и офицеры. Квартал, прилегающий к банку, был объявлен на особом положении. Без соответствующих пропусков и личного сопровождения высшими чинами администрации никто не имел туда доступа. И уже строго за исключением лиц, известных охране, никто не смел приблизиться к самому банку, не рискуя быть застреленным тут же на месте.

Усиленный батальон квартировался непосредственно вокруг банка, составляя как бы живой заслон. Офицеры и солдаты тоже находились на особом положении: ни увольнений, ни каких-либо отлучек — только казарма, только при оружии. Верховный Правитель лично следил за несением службы усиленным батальоном охраны.

Вчера адмирал вернулся с фронта. Его ожидает гора дел. Какое же у него отвращение ко всем этим хозяйственно-административным заботам! Он задыхается под их напором. Но попробуй что-нибудь доверить другим — обчистят казну, оболгут, припишут… Впрочем, и за его спиной этих мерзостей не меньше. Всюду — разврат, жадность, трусость… Будто все нарочно взялись разрушать тыл. И он уже пробовал — нет такого материала, которым было бы возможно скрепить дело: гниет, лопается, разлезается, чадит…

В кабинете пахнет табаком и бумагами — той особой пылью, которая сопутствует им и от которой невозможно избавиться.

Адмирал набивает трубку и закуривает. Он потаптывается у окна и пытается разглядеть улицу, но это почти невозможно: стекла обильно выбелены изморозью.

Все это огромное дело, которому он служит, представляется ему непрочным — таким непрочным: порой становится не по себе. Подопри красные покрепче — и все посыплется… оно и без того сыплется…

Он объясняет это тем, что оно не устоялось. Сломан тысячелетний механизм государственности, и все в замешательстве, брожении, распаде.

В свое время (не столь уж давно) чтение «Протоколов сионских мудрецов» произвело на адмирала ошеломляющее впечатление. Перед ним как бы развернулась скрытая прежде картина мира. Да-да, марксизм — это порождение мирового еврейства. Осрамить, добить все то, что еще имеется на Руси незапятнанного, чистого. Подменить таким образом любовь к Родине любовью к чужеродному племени евреев. Национальное, русское должно быть замещено красным.

Красное должно быть выше Отечества, выше семьи, отца, матери…

Впервые взяв в руки «Протоколы сионских мудрецов», адмирал их уже не выпускал, перечитав десятки раз подряд. Книга как бы закалила его, отточила ненависть к большевизму и Ленину. И самое главное — добавила к этой ненависти поистине бездонное презрение…

Это неприятие им еврейского, глубокое убеждение, что оно повинно в крушении России, отмечают биографы белого адмирала.

А в эти дни присмирел, остановился воздух. Тишина, покой, белые наносы и сугробы — аж по плечи осядешь. Оглядываешься (глаза круглые) и диву даешься: лежит снег и мерцает множеством огненных кристалликов. Каждый вдруг вспыхнет, за ним соседние — и переливается огонь в замурованной воде, поскольку снег и есть замурованная вода. Ни одной пылинки вокруг, ни одного грязного пятнышка. Неизбывные просторы: пихты, ели, осины. Над ними — ширь неба: светловатая, не голубая, хотя и чистая, а по краям, где смыкается земля с небом, — сиренево-темная. И уже пылают крохотные звездочки, дабы ночью выложить небо и засиять драгоценными каменьями.

И сух воздух, не чуешь мороза, а не постоишь, однако, — сразу заледенеют ступни, скует, повяжет холод. Чугунно-вымерзшая земля звенит под ломом, а коли ковырнуть штыком — раскрошит поверху наст из смерзшихся трав, палой листвы — и отскочит.

Посему и не хоронят. Бог простит, выше это сил…

В крови и пламени Гражданской войны рождается организация, которой не будет равной во всей мировой истории, — III Коммунистический Интернационал.

За предвестие мирового пожара принимают в Москве сообщения о революции в Финляндии в январе 1918 г., рисовые бунты в Японии в августе 1918-го, революцию в Германии и Австрии в ноябре того же года, затем пролетарскую революцию в Венгрии, восстание в Китае в марте 1919 г.

Созданию Коминтерна предшествовала работа проведенного в Москве в январе 1919 г. предварительного совещания представителей советской России, Польши, Австрии, Венгрии, Латвии, Финляндии, а также Болгарской рабочей социал-демократической партии и СРП США, наметившего время открытия и порядок работы соответствующей международной конференции. Медлить нельзя. Надо взять в свои руки будущее восстание всего человечества против империализма.

Международная коммунистическая конференция заседала со 2 по 6 марта того же года. Присутствовал 51 делегат.

4 марта был поставлен и решен вопрос об основании III Интернационала. Уже с 4 по 6 марта конференция продолжила заседания в качестве I конгресса III Коммунистического Интернационала.

Конгресс сосредоточил внимание на выработке платформы Коммунистического Интернационала и вопросах буржуазной демократии и пролетарской Диктатуры. Не сегодня-завтра народы и континенты сплотятся вокруг Ленина и партии большевиков. Задача не только момента — задача истории — воспитать коммунистические партии, дать им руководящий центр, поднять народы на революцию.